только Гипсипила хоть каплю совести имела — спасла отца. Да и то, как спасла — в лодку без весел его посадила и отправила с глаз подальше... А потом припекло им, без мужиков-то, а тут наши красавцы и подоспели. И вони не побоялись...

— Да не воняли они вовсе. Женщины как женщины, не хуже других...

— Видать, даже лучше, раз вы ради них и о руне забыли, и о женах... Они своих мужиков жизни лишили за измену, а мы, ахеянки, вас за них и попрекнуть не смеем. Как же — аргонавты, герои! Я тут все глаза выплакала, ждала его, а он на Лемносе баловался...

— Да что ты врешь, жена, мы ж тогда еще и помолвлены не были!

— Да хоть и не были, а я-то уж знала, что ты мне сужден. Не подгони вас Геракл, вы бы там так и остались, а я бы тут в девушках куковала. Вам, мужикам, все бы по свету скитаться — понятное дело, оно приятнее, чем хозяйство вести да жен радовать. Уж погулял ты по миру в свое удовольствие...

— Тебе бы такое удовольствие! — Лаэрт застучал кулаком по столу. — Днем тебя по волнам болтает, весь желудок выворачивает, и дождиком посыпает, а то и снегом — ни укрыться, ни обогреться, ни горячего пожрать. А на ночь только причалим, тут местные жители приспели. Хорошо, если с добром, а чаще с оружием. Полоснули б тебя мечом по шее, как меня на земле бебриков, говорила б ты об удовольствии. А если цел останешься, потом полночи в дозоре стоишь, трясешься. А утром пожрал, если есть что жрать, корабль на глубину столкнул, промок насквозь, и на весла — до кровавых мозолей, потому как попутного ветра у богов не допросишься...

— Да ваш «Арго» Гера с Фетидой чуть не в подолах несли, — Антиклея презрительно фыркнула. — Мимо Сциллы с Харибдой и мимо Бродячих скал Нереиды его с рук на руки передавали — вы небось и весел замочить не успели. Об этом кто только не поет.

— Вот бы те, кто поет, с нами поплавали, я бы послушал, что они запоют! — разъярился Лаэрт. — Гера, говоришь, с Фетидой... Не видел я их. А Посейдон тебя то на скалы кидает, то на рифы... Вечером с рук повязки вместе с кожей и кровью отдирали... Сколько раз корабль чудом цел оставался... Да тебе-то что! Погибни я, ты бы только рада была — любилась бы со своим Сизифом, сука.

Одиссей сидел молча, ковыряя ножом запеченный козий желудок. Он никогда не вмешивался в споры родителей.

— А сирен ты слышал, отец? — Я попыталась перевести разговор в безопасное русло. — Они правда поют так, что люди забывают все на свете и кидаются в воду?

— Может, и правда. Только нам тогда не до песен было. Ты в шторм когда-нибудь попадала, дочка?

— Да, когда мы с родителями на Крит плавали, к Идоменею.

— Hy так ты меня поймешь. Волны грохочут, ветер воет, кормчий орет. Мы на веслах руки в кровь сдираем, еще чуть — и на скалы корабль выбросит, а тогда всем конец... Вроде пел там кто-то, красиво пел... Говорят, сирены это были — тела у них вроде как птичьи, а головы женские. Да только я толком не разглядел — не до них было.

— И тебе не захотелось к ним прыгнуть?

Лаэрт засмеялся.

— Хотел бы я видеть человека, который в такие волны сам прыгнет. Да тебя раньше о камни разобьет, не доплывешь ты до сирен.

— А как же Бут, сын Телеонта, — он ведь прыгнул?

— Да кто ж его знает, прыгнул он или волной его смыло. Но твоя правда, мы его в тот день недосчитались. Я потом слышал, что его Афродита спасла и поселила в своем святилище на мысе Лилибей. Значит, повезло ему. А нас какое божество спасло тогда — и сам не ведаю, мы уж и с жизнью проститься успели.

Я знала, что «Арго» неуязвим — ведь строить его помогала Афина. О каких же опасностях толкует Лаэрт? Впрочем, что бы он ни говорил, корабль благополучно вернулся из Колхиды, и, значит, боги хранили его... Я слушала Лаэрта и вспоминала все, что пели аэды о походе аргонавтов. Мне казалось, что это было счастливое плавание, полное победоносных битв и волшебных приключений. Странно...

Тогда мне впервые пришла в голову мысль: как было бы интересно, если бы Лаэрт на глиняных табличках написал о походе в Колхиду. Ведь когда-нибудь он умрет, и остальные аргонавты тоже, и никто никогда не узнает, как все было на самом деле.

А может ли быть, что правы и Лаэрт, и аэды? Кто сказал, что правда должна быть одна?

Вдруг отовсюду навстречу «Арго» Нереиды примчались.

И сама богиня Фетида тронула сзади

Руль за крыло, чтоб корабль провести сквозь Бродячие скалы.

И как дельфины порой при спокойной погоде из моря

Скачут толпой вокруг корабля, плывущего быстро,

То вперед устремляясь, то сзади иль сбоку играя,

А морякам на них глядеть великая радость,

Так Нереиды, вперед устремляясь, чредою кружились

Возле «Арго» корабля. Фетида его направляла.

А когда подошел им час приблизиться к Планктам, -

Тотчас, ноги до белых колен обнажив, Нереиды

Поверху этих скал и над волною высокой

Начали взапуски бегать, то тут, то там появляясь,

И в корабль поток ударял. волна, подымаясь с шумом вокруг и

С шумом над ним, плескалась о скалы.

Девы же, то утесам подобно в воздух вздымаясь,

То спускаясь вниз и в морских скрываясь пещерах,

Где над их головой разбегались высокие волны, -

Были похожи на дев земных Нереиды морские,

Дев, которые на прибрежном песке возле моря,

Платье свое подвернув и за пояс засунув до бедер,

В мяч играют, одна от другой его принимая;

Мяч у них иногда высоко взвивается в воздух,

Но никогда и ни у какой не падает наземь.

Так Нереиды, одна от другой «Арго» принимая,

От волны к волне вперед посылали, поодаль

От ужасающих скал, где вода, изливаясь, кипела.

Аполлоний Родосский.