А затем она увидела их. Шесть покрывшихся струпьями ран. Не зашитых, но красных и злобных. Болезненных.

Она шокировано втянула воздух. Почти в трансе, она приблизилась. Кончик ее пальца слегка задел струп на его пупке. Заживающая рана была грубой и теплой и царапала ее ладонь. Электрические покалывания поднялись по ее руке.

«Мэддокс», выдохнула она.

«Ну, наконец-то», пробормотал он, пятясь назад, словно она была бомбой с неминуемой детонацией. Он опустил футболку, скрывая раны от ее взгляда. «Довольна теперь? Я здесь, и я настоящий».

Он – нет, не «он» – Мэддокс. Не его близнец, не сон. Не фокус. Он был ранен; доказательство этого было там, те шесть заживающих ран. У него не было ни сердцебиения, ни дыхания. А теперь он стоял пред ней.

«Как»? спросила она, нуждаясь в том, чтоб услыхать это от него. «Ты не ангел. Означает ли это, что ты демон? Это говорили некоторые из людей о тебе и твоих друзьях».

«Чем больше ты болтаешь, тем больше казнишь себя. Последуешь за мной сейчас?»

Последует ли она? Должна ли она? После этого замечания «казнишь себя»…

«Мэддокс, я…»

«Что? Я показал тебе свой живот. Взамен, ты обещала, что пойдешь со мной»

Неужели у нее был другой выбор? «Хорошо. Я последую за тобой».

«Не пытайся сбежать. Тебе не понравиться то, что произойдет». Плавно передвигаясь, он развернулся и зашагал из камеры.

Эшлин помедлила лишь миг, прежде чем броситься вдогонку, стараясь изо всех сил следовать за ним по пятам. Ее руки чесались, чтоб коснуться его опять, ощутить пульсирующую под кожей жизнь.

«Ты так и не ответил на мой вопрос», пожаловалась она. Чем дальше они отходили от камеры, тем пепле становился воздух. «Если ты демон, я смогу это вынести. Действительно. Я же не буду поругана или нечто в этом роде?» Она так надеялась на это. «Мне надо просто знать, чтоб я могла приготовиться».

Нет ответа.

Те льняные лучи солнца пробивались сквозь окна из окрашенного стекла, создавая радужных зайчиков на каменных стенах. Усталость и нехватка пищи, должно быть, ослабили ее, поскольку она упала в нескольких шагах позади него. «Мэддокс», протянула она с мольбой.

«Без разговоров», ответил он, не замедляя походки, пока они карабкались по лестнице. «Может быть позднее».

Позднее. Не то, на что она надеялась, но лучше чем никогда. «Я подожду этого». Она споткнулась и вздрогнула, острая боль прострелила ее щиколотку.

Мэддокс внезапно остановился. Прежде чем понять, что он сделал, она впечаталась в его спину с болезненным выкриком. Немедленно, то покалывающее тепло вернулось, искристое, разжигающее огонь и разливающееся.

Пока она старалась обрести равновесие, он выдохнул сквозь зубы и обернулся, пришпиливая ее злобным взглядом. Его глаза были черны, фиолетовый оттенок пропал, словно его и не бывало. «Тебе больно?»

Дрожь прошлась по ней. Да. «Нет».

«Не лги мне».

«Я свернула щиколотку вчера ночью», тихо призналась она.

Его лицо смягчилось, пока его взгляд медленно и внимательно ощупывал ее, замедляясь на груди, бедрах. Гусиная кожа покрыла ее. Было похоже, что он снимает ее одежку одну за другой, оставляя ей лишь ее пылающую кожу. И ей нравилось это. Сердце бешено забилось в груди; влага разлилась меж ногами.

Внезапно ей стали безразличны ответы, боль в щиколотке или вялость в мускулах. Ее соски затвердели и напряглись. Ее живот сжался и разжался с нуждой. Ее кожа казалась слишком горячей. Он хотела, чтоб его руки, обвились вокруг нее, дающие ей успокоение, прижимающие ее ближе.

Через миг она поняла, что тянется к нему.

«Не касаться». Он отпрыгнул на шаг назад, расширяя расстояние между ними. Все намеки на мягкость оставили его. «Еще нет».

Ее руки упали в обрушившемся на нее разочаровании. Нет ответов, нет прикосновений, насмехалась она молча. Боролась с грешным натиском наслаждения, что пришло вместе с нахождением вблизи мужчины, занимавшим ее помыслы всю ночь. Его тепло, безмолвие… смертельное сочетания для ее здравого смысла.

Одно поглаживание, вот и все в чем она нуждалась – чего желала определенно – но он решительно отказывал ей. «Как насчет дыхания?» сухо поинтересовалась она. «Можно?»

Его губы судорожно дернулись, сглаживая края неистовства. «Если будешь делать это тихо».

Ее глаза сузились до маленьких щелочек. «Ну, не душка ли ты. Большое спасибо».

Та судорога превратилась в полноценную улыбку, ослепляющая мощь которой выбила воздух из ее легких. Он был прекрасен. Абсолютно гипнотичен. Эшлин поняла, что вновь попалась на его уловку – как только он делал это с ней? – и опять бездумно потянулась. Жаждя той вспышки соприкосновения, да, да. Нуждаясь… нуждаясь…

Он резко встряхнул головой, шутливое настроение мигом пропало. Она замерла, досадуя на него, на себя.

«Есть нечто, что я должен сделать, прежде чем можно будет начинать прикасаться», сказал он, слова звучали так хрипло и низко, что она ощутила их так же глубоко как и ласку.

«Что это?» спросила она, покусывая свою нижнюю губу, когда фиалковый начал отвоевывать его глаза, просачиваясь из радужек и затопляя черный. Восхитительно.

«Не важно». Хмурясь, он протянул руку, словно собираясь погладить ее щеку. Он сдержался и отвел руку в сторону, как отражение ее собственных действий несколькими мгновениями раньше. «Что важно, так это то, что ты так и не ответила мне. Ты провела в камере всю ночь?»

Его опьяняющий, мужской аромат струился в ее нос, подзывая ближе. Она пыталась сопротивляться, правда пыталась, но поняла, что льнет к нему, невзирая на его предупреждения. «Да».

Опять, ярость затемнила его лицо. «Тебя кормили?»

«Нет».

«Дали одеяла?»

«Нет». Почему его это заботило?

«Тебя кто-то обижал?»

«Нет».

«Тебя кто-то… касался?». Мускул дернулся в его челюсти, раз, два.

Ее лицо сморщилось в растерянности. «Да. Конечно».

«Кто?» потребовал он. Его лицо начало те дикие изменения, угловатый скелет засветился и запенился под его кожей, словно он носил прозрачную маску. Даже его глаза изменились опять. Черный накрыл фиолетовый, затем черный заменил красный, зловеще мерцая.

Еще один тугой комок сформировался в ее горле и ей пришлось побороться за вдох. Ни в лесу, ни прикованный к кровати и пронзаемый мечом, он не источал такой свирепости.

Почему ты до сих пор стоишь тут? Беги!

Его выражение лица изменилось, словно он знал, что она собиралась сделать.

«Не стоит», сказал он, подтверждая ее опасение. «Ты лишь подстегнешь меня еще больше. Это скоро пройдет. Теперь скажи, кто касался тебя».