пареньку на прощание. Я прокашлялся и потер лоб, произнес так, будто разговаривал с живым маленьким мальчиком

— Максик, получается, что я сделал твою крепость и помог тебе. Значит я могу уйти, не так ли? Ты, ведь знаешь, что я не сам по себе. У меня есть жена. Ты ведь был у нас дома. Она ждет меня. Я нужен ей и… — на этих словах я замолчал, понимая, что не стоит даже упоминать при этом существе о своём будущем ребёнке.

Я сделал пару шагов назад, не спуская глаз с застывшей фигуры призрака. Со стороны я похож на бедолагу из нуарного криминальной комедии. Отдал бандитам то, что они требовали и теперь пытаюсь свалить из их логова целым и невридимым.

По Максику прошла волна и он неожиданно материализовался около меня. Перемещение в пространстве получилось у него, надо признать, довольно красивое, даже изящное. Он схватил меня за руку. Я сморщился от ледяной стужи, снова проникшей мне под кожу. Вокруг шуршало множество опарышей. При каждом движении призрака они сыпались из него и снова заползали ему в кроссовки, под джинсы и куртку. Мне вспомнился случай из детства, когда мама, решив, видимо, избавить меня от будущего чувства значимости и возможной мании величии, вдруг подвела меня к нищему на улице и приказала мне никак не реагировать на него. В смысле не замечать его жуткую вонь, отвратительную красную пропитую физиономию и грязь на руке, которой он вдруг меня потрепал по щеке. Бомж сказал мне “хороший мальчик” и мать дала ему несколько монет и мы пошли дальше. “Все люди одинаковые. Запомни. Никто из нас не хуже и не лучше”, — напутствовала меня мать. Да, уж мама могла бы гордиться мной. Вот я стою напротив рассыпающего во все стороны опарышей, благоухающего ароматом свежевырытой могилы призрака и ничего… Общаюсь как с равным. А что? — нервно подумал я и чуть было не засмеялся. — Никто не хуже и не лучше. Будь ты хоть мёртвый, хоть живой.

Так-то оно так, вот только призрак не собирался меня отпускать. Он стоял и держал мою руку, как смоляной человечек, к которому меня прилепили сказочные перипетии.

Я попытался выдернуть руку. Не тут-то было. Максик держал её крепко.

Внутри меня разгоралось раздражение. Да, все люди равны, но твоя, поганец, свобода заканчивается там, где начинается моя свобода. Я дернул руку. Хватка у призрака, как у больших тисков.

— Забирай крепость и отвали от меня. Что тебе ещё нужно? — крикнул я.

Призрак поднялся сантиметров на двадцать над полом. Он продолжал держать меня и заглядывал мне в лицо криво расположенными кровоточащими глазами.

— Твоя крепость — это твоя крепость, — раздался голос Максика. — А я хочу твою душу.

Я ощутил разочарование, как ребёнок, который сделал что-то ценное и притащил это матери. А та сказала, что не больно-то ей это и нужно было. С другой стороны, почему тогда мы разговариваем с призраком именно здесь? В моей пластилиновой крепости. Я дёрнул руку и призрак не держал меня. Моё падение на пятую точку не было слишком болезненным. Пол ведь был пластилиновым. Я вскочил и ткнул в призрака указательным пальцем

— Серьёзно, Максик? А тогда почему мы здесь? В моей пластилиновой крепости? Может, понравилась тебе моя крепость?

Вместо ответа тело Максика под курткой и джинсами затрещало, сломалось. Из трещин в черепе полезла желтая каша мозгов. Глазницы засочились черной жижей.

— Помоги мне, — раздался голос призрака.

— Я уже помог тебе, — сказал я и то, что я услышал в ответ, совсем не обрадовало меня.

— Дай мне свою душу, — сказал Максик и опарыши под его одеждой одобрительно шуршали, видимо тоже заинтересованные в благоприятном исходе наших с ним переговоров.

Я чертыхнулся про себя, ощутив привычное разочарование своими ментальными способностями. Как же я люблю все усложнять! Призраку просто нужна была моя душа. И крепость вообще тут была ни при чем. С самого начала парнишка просто охотился за моей душой. При чем здесь пластилиновая крепость и все остальное, что навыдумывал я себе за эти дни.

А потом я вспомнил, что сейчас Маша, наверное, просыпается, поглаживает свой большой живот, и там внутри живет наш с ней ребёнок. А я в это время здесь. Где? Да, хрен его знает. В какой-то огромной пластилиновой крепости. Нужно бежать, — решил я и пошарил по карманам. Мобильника не было. Он или исчез или остался в машине.

Я попятился назад. Туда, где возможно был выход.

Максик покачивался в полуметре над пластилиновым полом. Он снова принял нормальное человеческое обличье. Издалека его можно было принять за живого мальчика, но вблизи было заметно, как джинсы и куртка то и дело вспучиваются волнами от снующих во все стороны белых червей.

Этот гад чего-то ждёт, — зло подумал я. Что я отдам ему свою душу? Возьму и вытащу из себя, как батарейку и брошу к его ногам? Да, не дождётся!

Злость моя переросла в ярость. Это заряжало меня нужной сейчас силой и смелостью.

— Да, пошел ты, Максик! Понял меня? — крикнул я.

Призрак поднял правую руку и помахал, приветствуя меня, как аниматор в костюме ростовой куклы.

Кажется, мальчишка уверен в том, что я никуда не денусь из крепости. А что если я сделаю кое-что другое? — подумал я и со всех ног бросился к боковой стене.

Призрак верной летающей собакой летел вслед за мной. Он пихнул меня в спину и я ткнулся лицом в пластилиновый пол. Поднялся и Максик снова сбил меня.

Я перевернулся на спину. Призрак внимательно наблюдал за мной. Его истекающая кровью физиономия в капюшоне снова обзавелась глазами. Два красных уголька светились в глубине раздавленного черепа и изучали меня. Так же светились его глаза, когда он избивал меня в машине. Значит, нужно делать ноги. Я вскочил и побежал, вихляя зигзагами и в нервном ненормальном запале продолжал орать

— Ты, что думал, что я тебе просто так душу отдам?

Из сериала «Сверхъестественное» я вспомнил, что призраки должны бояться металла. Призраков можно отпугивать и даже бить металлом. Такая теория поселилась в моей голове и требовала немедленной проверки на практике. Я добежал до стены. Подпрыгнул и сдёрнул бутафорский светильник. Разломил жирный плотный пластилин и извлек то, что было мне так сейчас нужно.

Кусочек канцелярской скрепки. Ночью он был совсем крохотным. Но сейчас эта штука была размером с меч Эскалибур.

Я возликовал. Это было именно то, что нужно. Я сжал увесистое оружие двумя руками и произнес

— Ну, иди подойди