в сторону двери. Но страх, который преследует на каждом шагу, заставил меня посмотреть в глазок, чтобы отыскать твои глаза и удостовериться, что это действительно ты.

Ты пришел спасти меня от этого ужаса.

Но вместо твоих до жути знакомых глаз я наткнулась лишь на два белоснежных комбинезона. Два человека в белых кепках осторожно осматривали подъезд, прислушиваясь к каждой квартире. В их руках красовались настоящие автоматы, от одного вида которых у меня перехватывало дыхание.

В тот момент я вдруг забыла, как дышать.

Когда очередь дошла и до моей двери, я крепко зажала рот ладонью, опасаясь, что они услышат мое прерывистое дыхание. В воздухе раздавалось лишь надоедливое тиканье часов и беспрестанное шипение Лесли. Прошла всего минута, прежде чем они отошли от двери, об которую облокачивалась я, и пошли дальше по коридору.

Страх сковал все мое тело, и еще несколько минут я не могла сдвинуться с места, опасаясь, что они услышат мое учащенное сердцебиение.

Вот так всего за один миг можно испытать горькое разочарование.

Мне больше не к кому бежать за утешением, некому довериться.

Я одна в холодной высокой клетке с красными стенами, давящими изнутри.

День девятый

Я уже не помню себя в адекватном нормальном состоянии. Без брызжущих из глаз слез, без дрожащих пальцев и нервного покачивания из стороны в сторону. Как только начинаю успокаиваться или проваливаться в сон — вдалеке обязательно прогремит взрыв или раздастся выстрел на соседней улице, взбудораживающие меня на новые всхлипы.

Я всегда гадаю, кого же убили на этот раз: безжалостного зомби или не менее безжалостного человека? А впрочем, мне уже плевать. Мой взгляд направлен лишь на разлагающийся труп какого-то отчаянного паренька, который продолжает разлагаться на солнце с каждым днем все больше. Я так и не сумела понять, успел он превратиться в этого мутанта или зомби обглодали его до последней капли крови.

Мне кажется, я начинаю разлагаться вместе с ним. Только он там — снаружи на солнце, а я в тени в четырех стенах совершенно одна со своей персональной истерикой, пожирающей меня изнутри.

Все, что я могу сейчас делать — бесшумно плакать и надеяться на то, что засну раньше, чем сойду с ума.

Я зажимаю рот ладонью, на мгновение останавливая очередной всхлип.

Нет, я не схожу с ума. Я уже сумасшедшая.

День десятый

Я поймала себя на мысли, что невольно начинаю разговаривать с Лесли.

Она все еще находится за стенкой, время от времени продолжая шипеть. Ее шипение мгновенно учащается, когда за окном раздаются взрывы или когда я случайно что-то уроню, неуклюже проходя по комнате. Я облокачиваюсь об дверь ее комнаты, где она заперта вот уже вторую неделю, и подкидываю ей парочку наших совместных воспоминаний.

Я вспоминаю ее короткие черные волосы, спадающие ей на тепло-карие глаза и закрывающие взор на ее озорные веснушки, рассредоточено рассыпанные по всему лицу. Вспоминаю, как она мечтала переехать в Ирландию, где родилась двадцать лет назад. Вспоминаю, как она ненавидела шоколадный пудинг и как была влюблена в учителя математики в старших классах. Как мы прогуливали ненавистные уроки истории, у которых был единственный плюс — на них можно было хорошенько выспаться. Помню, как за сутки до выпускного в спешке выбирали себе платья, а потом в такой же спешке искали платье Лесли на следующее утро в доме Брендена, где она уже успела оставить свою девственность.

Я помню все, но сейчас для Лесли это ничего не значит.

Все, что у меня есть сейчас — воспоминания о моей прошлой жизни, осколки которой вонзаются мне в сознание, въедаются под кожу и с каждой секундой сводят меня с ума.

Страшно представить, что будет, если у меня отберут память. Будет ли это означать, что меня и не существовало вовсе?..

Я умираю каждый день. И с каждым чертовым днем мне все труднее оставаться живой.

Моя голова — ужасное место, и я не знаю сколько еще выдержу.

* * *

Я резко закрываю блокнот, и его потертая кожаная обложка тут же разрезает затхлый воздух в помещении. Что-то не так. Не могу понять, почему я только что закрыла дневник и в буквальном смысле заставляю себя читать дальше. Размашистый почерк, вперемешку с полу размазанными чернилами сводят меня с ума, с каждой строчкой я словно теряю рассудок. Я больше не могу сопротивляться тому чувству, медленно зарождающемуся у меня в груди. Что это, недоумение, волнение, страх?

Нет, не может быть. Мои мысли не могут помнить всего того, что испытывала эта девушка, день за днем исписывая блокнот. И как только я начинаю осознавать это — левую руку мгновенно поражает новый разряд тока, впервые за несколько дней.

Я нервно отбрасываю дневник в сторону и сгибаюсь пополам от боли, пытаясь мужественно перетерпеть жгучее прикосновение браслета. Кожа вокруг еще некоторое время буквально плавится на глазах, издавая нервные импульсы и, стараясь перетерпеть временную боль, я постепенно проваливаюсь в сон, ощущая непривычную влагу вокруг глаз.

* * *

Я нахожусь в помещении, напоминающее хореографический зал.

Со всех сторон меня окружают бесконечные зеркала от пола до потолка, и я вскользь наблюдаю за отражением, пытаясь найти выход из зеркальной клетки. Но куда бы я не шагнула — выхода нет, его просто не существует.

По ту сторону зеркал на меня смотрит девушка с хладнокровным, убийственным взглядом. Кончики ее каштановых волос, спадающих на тонкие ключицы, небрежно острижены, словно их наспех обрезали кинжалом. Глаза с темной синевой продолжают пристально наблюдать за каждым моим движением, и я улавливаю слегка проступающие рыжие точки, которыми усыпаны ее курносый нос и тонкие скулы.

Прежде я не рассматривала свое отражение столь тщательно, но в полной уверенности могу заявить, что прямо сейчас я разглядываю саму себя. Но что-то здесь не так.

Она — не я.

Девушка с ювелирной точностью повторяет каждое движение: взгляд, жест и даже мимику, которую я пытаюсь изобразить с горем пополам. Я шагаю назад, отхожу в сторону, некоторое время выжидающе стою на месте и, наконец, резко разворачиваюсь назад, встречаясь упор в упор с моим отражением, но та секундная медлительность в ее повторяющихся жестах напрочь выдает ее.

Судя по огоньку, опасно сверкнувшему в глазах напротив, она осознала, что я раскусила ее. Когда я замираю на месте, с интересом наблюдая за