идет на него полнокровная танковая дивизия. Предстоит жаркий бой… — И Иван Данилович перевел свой взгляд на порученца, стоявшего поодаль с поникшей головой. — Вот что, Алеша, — тихо сказал он. — Поезжай, дружок, на место погребения Саши. Посмотри, что и как там. Если надо, сделай все, как следует. Потом съезди в часть и возьми его личные вещи.

Распахнулась дверь, и вошел сияющий майор В. М. Бабаев — секретарь Военного совета. Этот по природе своей сугубо штатский человек четко, по-военному подошел к командующему и доложил:

— Товарищ генерал армии!.. — Командующий, услышав это звание, сделал большие глаза, а майор продолжал: —Имею честь вручить телеграмму Верховного Главнокомандующего о присвоении вам звания «генерал армии» и его поздравление.

— Спасибо, товарищ Бабаев, — через силу улыбнулся Черняховский и протянул ему руку.

Поздравили командующего и остальные. Но как-то невесело, сумрачно. Бабаев обвел всех недоуменным взглядом. Генерал армии понял его и тихо ответил:

— Брат мой, Александр, погиб…

Ушел Комаров, вышел и Бабаев, и в комнате нависла неприятная тишина.

— Слезами горю не поможешь, — горестно промолвил Иван Данилович. — Будем, Василий Емельянович, работать… Вот как раз и наш начальник политуправления.

В комнату входил генерал Казбинцев. Он принес показать Черняховскому и Макарову обращение к войскам, Прочитав его, Иван Данилович посоветовал еще поработать над ним. Макаров и Казбинцев сели к окну и занялись редактированием обращения, а Черняховский вместе с генералом Барановым занялся отработкой вопросов инженерного обеспечения форсирования Березины танковой армией.

Закончив дела, все отправились ужинать. Вернувшись, они узнали радостные вести: севернее Островно капитулировали остатки витебской группировки во главе с генералом Гольвитцером. Наши войска освободили Оршу.

Танковый бой на Минской автомагистрали начался в полдень 28 июня. Танкисты маршала Ротмистрова после короткого, но мощного артиллерийского налета смяли сильный передовой отряд 5-й танковой дивизии и с боем заняли Крупки. А на другой день при эффективной поддержке авиации обрушились всей мощью армии на главные силы этой дивизии, наголову их разбили и остатки погнали к Борисову.

В этот день Ивану Даниловичу исполнилось тридцать семь лет. Первым его поздравил, вручив телеграмму от семьи, подполковник Комаров. Глаза Ивана Даниловича блестели ласковым огоньком, когда он читал ее.

После завтрака командующий и член Военного совета помчались на КП маршала Ротмистрова. Туда же прибыл и маршал Василевский.

Началось форсирование Березины. Все они с тревогой и в то же время с восхищением смотрели, как бойцы стремительно выбегали из лесу, таща за бортовке канаты надувные или складные лодки, с ходу в них садились и плыли по кипящей от разрывов снарядов реке туда, где били пулеметы и автоматы. Не меньшее восхищение вызывали у командования и саперы, которые в этом аду строили переправы для танковой армии.

Сюда же, на берег, со всех участков фронта шли радостные сообщения: с помощью партизанских бригад конно-механизированная группа и передовые отряды 72-го и 65-го стрелковых корпусов уже форсировали Березину, а южнее гвардейский танковый корпус генерала Бурдейного, тоже при активном содействии партизан, полным ходом шел к Березине.

28 июня пришла директива Ставки, которая приказывала фронту с ходу форсировать Березину и во взаимодействии с войсками 2-го Белорусского фронта не позже 7–8 июля взять Минск, а правым крылом — Молодечно.

И теперь командующий занялся вместе с генералом Иголкиным разработкой мероприятий и организацией боевого обеспечения с целью овладения Минском. До этого Минск был в полосе 2-го Белорусского фронта.

В поздний погожий вечер, когда благоухали липы, за занавешенными наглухо окнами, у длинного стола стоял командующий, обдумывая, как бы взять Минск не 7–8, а 3 или 4 июля. На Минск он нацелил армию генерала В. В. Глаголева, гвардейский танковый корпус генерала А. С. Бурдейного и часть сил гвардейской танковой армии маршала П. А. Ротмистрова…

И вот на рассвете 3 июля раздался долгожданный звонок. Командарм Глаголев докладывал:

— В три ноль-ноль передовой отряд 4-й гвардейской танковой бригады корпуса Бурдейного ворвался в Минск со стороны обсерватории…

Сообщение это обрадовало командующего.

На проводе снова Глаголев:

— Войска продвинулись за Свислочь. Наблюдаю с НП на Доме правительства красный флаг. Завтра окончательно очистим Минск от фашистов, — и генерал Глаголев пригласил командующего к себе на новый НП — в самом Минске.

— Большое спасибо, Василий Васильевич. Не смогу.

16

— …Мехкорпус генерала Обухова форсировал реку Нарочь в направлении Сморгони… — докладывал генерал Иголкин. — Войска маршала Ротмистрова овладели Раковом.

— Прекрасно, товарищи! Теперь только вперед! — восторженно произнес Иван Данилович. Но тут вошел офицер и вручил ему телеграмму.

— Ну вот, как я и полагал, директива Ставки на новую — Вильнюсскую операцию. — Если до этого времени генерал Черняховский не сомневался в направлении фронта на Варшаву, а там на Берлин, то теперь, с переносом оси наступления несколько севернее, почувствовал, что фронт нацеливается на Восточную Пруссию. И, надо сказать, загрустил. — Все ясно, — он огорченно стукнул костяшками пальцев по столу, — упремся во Фришес-Хафф или Куришес-Хафф, и нашему фронту конец…

Иван Данилович любил свой фронт и свой штаб, и ему очень хотелось, как, вероятно, каждому командующему фронтом, чтобы его фронт завершил войну победой в центральной Германии, и обязательно в Берлине.

— Так вот, друзья, садитесь — и за дело!

С освобождением Минска армии 3-го Белорусского фронта при содействии партизан неудержимо продвигались на Вильнюс.

Иван Данилович торопился на новый КП, который был подготовлен в районе Сморгони, но на порога остановился, чтобы позвонить генералу Глаголеву и сообщить, что его армия остается под Минском для ликвидации совместно с 50-й армией генерала И. В. Болдина окруженной группы генерала Мюллера и в связи с этим передается в оперативное подчинение 2-го Белорусского фронта. Так получилось и с армией генерала Людникова: ее оставили под Витебском добивать группировку Гольвитцера. И она волею судеб теперь действует в составе 1-го Прибалтийского фронта.

На новом КП он пробыл недолго: 7 июля Черняховский и Макаров с оперативной группой переехали под Вильнюс. А утром 8 июля части 5-й армии генерала Н. И. Крылова, 29-го танкового и 3-го гвардейского механизированного корпусов генералов Е. И. Фоминых и В. Т. Обухова с трех сторон — с севера, востока и юга — штурмовали город. Сражение за столицу Литвы затянулось на неделю. Гитлеровское командование бросило на выручку вильнюсского гарнизона большие силы. Для организации упорной обороны в Вильнюс из Берлина самолетом был направлен новый комендант гарнизона генерал Штагель с приказом Гитлера: «Держать Вильнюс до последней капли крови».

Черняховский и Макаров навестили А. Ю. Снечкуса — первого секретаря ЦК КП Литвы (руководство ЦК Компартии Литвы находилось в Ново-Вильне, чтобы уточнить действия партизан в операции.

Антанас Юозович их приходу был рад, усадил за стол и словно