что сыновья хозяина хутора, с радостью встретили своих «захистников», размахивая украинскими флагами.

Оба свидомых придурка получили по шее прикладами автоматов и пару пинков под дупу (прим. — задница), чтобы больше не отсвечивали и не трогали прапора Украины.

Априори, прибывшие сюда ширые украинцы — «азовцы», считали всех местных сепаратистами и предателями, которые подлежат уничтожению. И по отъезду с хутора планировали всласть пограбить, «повеселится» с женщинами: женами мужчин и парочкой несовершеннолетний детей — дочерями сыновей хозяина хутора, а потом расстрелять всех сепаров и поджечь дома.

Ковальски и Якоб сидели за столом и обедали тем, что хозяева приготовили для себя, когда из рации, стоящей на столе, сначала понеслись какие-то выкрики. Один из выживших «азовцев» попытался связаться с Якобом, выпрыгнув из машины. На короткое время стал слышен автоматный и пулеметный огонь, но на связь выйти никто не успел — тяжелая пулемётная пуля, попавшая в голову, не дала такой возможности.

— Кажется наши «мясники» уничтожены, — насторожился Якоб, выслушав какофонию боя.

— Курва! Хотя… туда им и дорога, — криво ухмыльнулся Анджей. — Пусть операторы дронов поработают, пора посмотреть, что там и как.

Якоб отдал честь на польский манер и быстро ушел в соседний дом, где расположились два оператора их коптеров.

****

— Бу-э… Бу-э… — блевал в сторонке Паша, который подошел с большей частью участников засады к уничтоженным «азовцам».

Измочаленная пулями броня автомобилей, пробитые реактивными гранатами двери и тела — в машинах, вокруг и рядом с ними…

Из машины, которую обстреляло отделение Ивана, выскочили с их стороны двое, тут же скошенные пулеметной очередью Олега, а третий выскочил со стороны отделения Виста, но и он — тут же упал, получив две автоматные пули в голову.

Из машины со стороны Виста один даже не успел вылезти, его тело свисало из салона, а две других даже успели немного отбежать в сторону моста, попытавшись отстреливаться, но совместным огнём были уничтожены.

У двоих убитых были разнесены пулями головы в дребезги, а у попавших под гранаты из гранатомётов были более серьезные повреждения: у водителя со стороны Виста были оторваны ноги; а у пассажира автомобиля — жертвы со стороны отделения Ивана — разворотило туловище в районе живота от попадания кумулятивной струи, а тело было фактически располовинено на две части.

Брать в плен «азовцев» никто не собирался, да и приказа такого не было, так что им просто не повезло.

Ивана немного мутило, но блевать не очень тянуло. Когда-то в своей юности, будучи еще студентом, он подрабатывал санитаром в морге, так что разных мертвяков повидал, и в разном «разобранном» состоянии. Так что более-менее был привычен к мертвецам, хотя давно это было. Но всё равно было не по себе, т. к. он лично поучаствовал в этой бойне. Тем более, что сильно пахло кровью и дерьмом от разорванных пулями кишок убитых.

— М-да, — Иван побледнел, но продолжал осмотр на первых им убитых на этой войне. — Надо оружие собрать, — Дизель и Каток, выглядевшие бледными, но с более лужеными желудками, стали собираться оружие убитых.

— Правильно, оружие у них не плохое, — кивнул головой Вист, который в этот момент вытаскивал из нагрудного кармана одного из убитых документы.

— Что тут у вас? — раздался голос командира, который также прибыл на место боестолкновения.

— Группа из восьми человек уничтожена, взято оружие и амуниция, — доложил Вист, протягивая «старшому» изъятые документы.

— Ну оружие — да, а вот амуниция… — хмыкнул Коротаев, приняв и быстро посмотрев военные билеты. — Кстати, трупы оттащите в сторонку, чтобы они тут не портили вид, а лучше всего в подвал какой-нибудь или окоп уберите. Надо их прикопать, а то нам тут только инфекции не хватало.

Действительно, если почти всё оружие было целым, то вот амуниция были разодраны пулями в хлам, так что брать себе что-то было бессмысленным.

Оружие собрали и сложили на земле, также вытащили из багажников подбитых машин два пулемёта ПКМ.

— А что с оружием делать? — обратился Иван к старшему лейтенанту.

— Что делать? — тот рассматривал лежащее на земле оружие: автоматы в достаточно неплохом «обвесе», а также два пулемёта ПКМ, — Да себе подберите, кому что нравится, оружие всё равно валяться бесхозным не должно, а хорошее оружие всегда пригодится.

Иван тут же вцепился в один из автоматов, весь в каком-то шикарном обвесе: мудрёный прицел, пистолетная рукоятка вместо стандартной, явно «неродная», увеличенная ручка затвора, и ПБС (прибор бесшумной стрельбы). И видя, что остальные бойцы не спешат, тут же вручил наиболее понравившийся трофей — один из трофейных ПКМ почти насильно сыну. Ещё себе автоматы подобрали Вист с Дизелем и Каток, наименее брезгливые из бойцов.

— Что-то для таких больших машин мало их ехало? — заявил Вист, рассматривая уже оттащенные в сторону трупы и сброшенные в какую-то яму, чтобы позже прикопать их.

— Ты внутрь смотрел? — спросил Иван. — Я на «гражданке» как-то даже посидел в одном из таких, правда не в военном, но это сути не меняет. Хаммер снаружи большой, а внутри там четыре человека в обмундировании и с оружием еле помещаются. Проходимость еще ничего, а вот по комфорту — говно машина. Тем более военная машина! Как ни странно, но наш УАЗ-ик на хорошей и широкой резине фору может дать «американцу». Уж слишком иностранец тяжелый для наших хлябей.

— Это явно передовой дозор. Будут еще, — сказал Коротаев, изучивший и положивший в один из карманов военные билеты и несколько водительских прав в накладной карман куртки. — Уверен на сто процентов, что скоро над нами могут появиться коптеры, так что всем замаскироваться и по деревне не шастать. Командирам отделений собраться на КП, я вам кое-чего скажу. И это, — он увидел, что остальное оружие не спешат разбирать, — отнесите в подвал с БК.

Спустя несколько минут на КП у Коротаева сидел Иван и остальные командиры отделений.

— Вот такие у нас вводные, — огорошил командир людей очень неприятной информацией по поводу наступления ВСУ.

Мужики стали переглядываться, понимая, что ситуация резко изменилась в худшую сторону. Они получается, что могут находиться в предполагаемом окружении. Умирать здесь никому не хотелось, всё-таки они не профессиональные военные. Да и почти все призваны, а