не по зову сердца, так сказать. Стоит только уповать на то, что за ними пришлют транспорт.

После чего Коротаев отпустил их, чтобы они донесли эту информацию до своих бойцов. Они должны быть в курсе, а не сидеть в неведении. Лучше самая страшная правда, чем отсутствие какой-либо информации. Это всегда гораздо страшнее…

Командиры отделений донесли совсем не радостную информацию до каждого бойца о той жопе, в которой они сейчас все вместе и «радостно» находились.

— Вечер перестаёт быть томным, — потер кончик носа Каскад, стоя рядом с Иваном у моста.

— И не говори, только делать всё равно нечего, — согласился с ним Иван, а стоящий третьим в их стихийном собрании Вист кивнул.

— Ладно, пойду-ка я к себе, — Каскад хлопнул Ивана по плечу и быстро ушел в сторону хутора, где его уже заждались его бойцы.

Иван посмотрел ему в спину, а потом с Вистом спустился в окоп, чтобы пройти в блиндаж своего отделения.

Там собрались бойцы Ивана и Виста, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию.

— Мать их… — выругался Паша. — Затащили нас в ловушку, командиры-ы-ы, — протянул он. — Мотать отсюда надо. И как можно быстрее!

— Паша, куда мотать? Если позади нас ДРГ украинцев, то они нас толком неподготовленных «размотают» на раз-два. Мы только здесь им можем дать хоть какой-то отпор, что показал наш первый бой, а в чистом поле у нас почти нет шансов. Придётся ждать, когда из Херсона транспорт придёт, — хмыкнул Иван. — А дети? Мы их как потащим? На себе — так можно, только что делать, если по нам стрелять начнут?

— Б@я, уходить надо, — не успокаивался Паша. — Ещё и эти дети… Чего мы о них думать должны? Пусть начальство думает.

— Ох! Паша-Паша, тут и наши с тобой, дети, — чуть улыбнулся ему Иван, зная склочность друга, прекрасно зная, что в таком состоянии у того крышу начинает сносить совсем не в хорошую сторону.

— Да, дядя Паша, ну вы чего? Да и всё будет хорошо. Придёт транспорт, гражданских в охапку и в Херсон, — поддержал отца Олег.

— Да ну вас! — окрысился Паша.

Ему было страшно, но больше всего ему было страшно за свою дочь, которую он хотел немедленно удалить из этого места. Но и нервничая и ругаясь он понимал, что в данный момент остаться здесь, дожидаясь транспорта наиболее безопасно. Только в душе был дух противоречия: говорить всё наперекор, только бы последнее слово за ним осталось.

— Ох! Вика узнает, как ты тут размышляешь… — покачал головой Иван.

Паша аж испуганно оглянулся вокруг, высматривая отсутствующую Вику, которая по возникшей проблеме была настроена — ну очень категорично!

И как только дети попали в её красивые ручки, тут же окружила их заботой, намереваясь защищать их любой ценой. Так что её папаша прекрасно знал, что она с ним сделает, если узнает, чего он тут удумал в отношении детей.

Виктория вместе с Верой Петровной развила просто дикую и бурную деятельность в отношении неожиданных гостей. Правда сильное опасение у обеих женщин вызывали беременная. Её и детей надо было срочно вывозить. Пока из разместили в пустующем помещении, как раз между медпунктом и КП командира. Только подвал был совершенно не предназначен для них. Хотя бойцы и постарались обустроить их в пустующем помещении подвала, натащив ещё мебель из домов.

* * *

— Что у нас там? — спросил Ковальски у Якоба.

Тот сидел рядом с одним из операторов дронов, вместе с ним смотрел на специальный армейский электронный планшет с которого оператор управлял коптером, который сейчас висел над Журавками.

Подарок от их лучших друзей — американцев, поставленных полякам, участвующих в наступлении и некоторым частям ВСУ до начала наступления в достаточно больших количествах. С возможностью постоянного доступа к разведывательным спутникам США в постоянном, круглосуточным режиме.

— Ну как и подозревали, наших «побратимов» уничтожили! — выделив голосом это слово, показывая, как он относится к ним, Якоб продолжил: — Вот смотрите.

На экране было видно стоящие неподалеку от легкового автомобиля и микроавтобуса покореженные Хаммеры, все в пулевых отметинах и с поврежденными дверями от реактивных гранат.

Коротаев хотел было использовать их, но оказалось, что его бойцы перестарались: ни у одной машины не было ни одного целого колеса, да и в салоне, залитым кровью и дерьмом от убитых, вряд ли бы кто согласился ехать. И двигатели могли быть повреждены, но их даже смотреть не стали. Не, приспичило бы, так и в них поехали, но ехать на спущенных колесах было просто бессмысленно. И, опять же, их оставили на месте, создавая еще больше препятствий для потенциальных противников.

— Хм-м-м, да и чёрт с ними, — криво улыбнулся Ковальски. — Но вот деревню нам надо взять, и как можно быстрее, — посмотрел он на Якоба, который кивнул головой.

****

Иван пока было время — врагов на горизонте не было видно, решил заняться делом:

— О! Так и думал, — он рассматривал трофейный автомат, не удивившись производителю аксессуаров от израильской фирмы FAB Defense, судя по надписям.

Было заменено почти всё, что только можно — рукоять затвора (большего размера), цевье (пластиковое), крышка ствольной коробки. И установлены новый прицел, раздвижной приклад, тактическая рукоятка под стволом, превращающаяся в сошки; планки Пикатинни, где только можно и нельзя; фонарик сбоку от ствола и ГП-25 «Костер» (подствольный гранатомёт).

Особенно Ивану нравился ПБС (прибор бесшумной стрельбы), установленный на автомате.

— Дорогие цацки, — вдруг сказал Вист, который пришел стрельнуть сигарету у Ивана, явно найдя повод, а сам просто хотел поговорить с ним, чтобы успокоиться.

— А ты откуда знаешь? — заинтересовался Иван.

— Так я же охотник, — улыбнулся Вист, поглаживая свой трофей по цевью — близнец автомата Ивана. — И ружья у меня есть. Фанат я охоты, так что часто на разные выставки хожу. В том числе и оружейные. И примерны цены знаю, сколько весь этот «обвес» стоит.

— И сколько? — любопытный Олег подошел к отцу и Висту.

— Около миллиона рублей в наших магазинах, да и цацки на твой пулемёт не меньше стоят, — намекнул Вист на врученный Иваном сыну агрегат от «азовцев». Помимо планок Пикатинни,