жерло вулкана вместе с сотнями смертных. Простые люди, угодив в Медную Печь, исчезли без следа, а духи-защитники как-никак обладали собственной силой, к тому же принц лично загубил их – и потому эти одержимые ненавистью души проросли на теле убийцы. Каждый день они изводили его своими гневными речами, пытаясь отговорить от задуманного. После этого рассказа я не знал, как поступить. Не мог решить, что пугает меня больше: наследный принц или существа на его лице. Я замер в растерянности, и вдруг на голову мне опустилась чья-то рука. Кровь застыла у меня в жилах, я медленно поднял взгляд и увидел его высочество. Я не заметил, как он проснулся, и теперь на меня смотрело уже четыре пары глаз! Жуткие лики скривились, до крови раздирая раны на коже наследного принца, а сам он вздохнул: «Я ведь запретил тебе входить». Наконец передо мной предстала картина целиком: когда его высочество обнаружил на себе этих существ, то не смог смириться с новым обликом; не похожий ни на человека, ни на демона, он возненавидел собственное отражение и разбил зеркала. В попытке извести скверну он скоблил плоть ножом, а запах гниения появился оттого, что раны долго не заживали, ведь, сколько бы он ни срезал лики, те вырастали вновь!

Советник закрыл половину лица ладонью, зрачки его резко сузились.

– Я… упал на колени перед его кроватью, а наследный принц сел и обратился ко мне: «Не бойся. Они стали такими, потому что предали меня. Пока ты на моей стороне, ничего не изменится, ты ведь мой самый верный помощник». Его слова меня не успокоили, наоборот: что значит «ничего не изменится»? Всё уже изменилось! Ему достаточно было взглянуть мне в лицо, чтобы понять, о чём я думаю: после низвержения наследный принц сделался очень проницательным. «Ты тоже хочешь уйти, верно?» – спросил он. Сказать по правде, я и сам не знал. Если бы он принёс в жертву только тех негодяев, которых собирался изначально, я бы смирился. Но он собственноручно убил наших друзей, верных товарищей, которые долгие годы служили нам опорой! Это было за гранью человечности и здравого смысла. Такое принять я не мог. Его высочество воскликнул: «Я это предвидел. Никто не пожелает остаться со мной – таким. Ну и пусть. Буду сам по себе. Я понял, что всегда был одинок и мне никто не нужен!» Он словно взбесился – одной рукой вцепился мне в шею, не моргая уставился на меня и принялся повторять: «Буду сам по себе, я одинок, и мне никто не нужен, буду сам по себе, я одинок, и мне никто не нужен…» Наследный принц был очень силён, захоти он свернуть мне шею, я бы и пикнуть не успел, однако он этого не сделал. Как только у него начался припадок, лики на его лице громко закричали. Не знаю, что они сделали, но от этого шума у принца разболелась голова, он взвыл, и я вслед за ним. Мы впятером орали во всё горло, как полоумные. Его высочество одной рукой обхватил мою голову, а другую сжал ещё сильнее. Мой взор заволокла пелена, я почувствовал скорое приближение смерти, но вдруг… заметил кое-что на постели. Рукоять меча. Принц убирал его под подушку перед сном – завёл эту привычку после низвержения с Небес. Я вытащил клинок, и сверкнул холодный блеск лезвия. Глаза наследного принца налились кровью, он захохотал: «Хочешь убить меня? Давай! Скорее, меч прямо в сердце! Посмотрим, кто умрёт раньше – вы или я!» Разумеется, я не стал нападать, а выставил перед ним клинок и охрипшим голосом воззвал: «Ваше высочество! Ваше высочество! Очнитесь, посмотрите на себя! Посмотрите, во что вы превратились!» Он разбил все зеркала и уже давно не видел своего отражения. В сверкающем лезвии меча он разглядел собственное лицо и вдруг застыл. Он по-прежнему крепко сжимал рукой мою шею, но по щекам его потекли слёзы. Я тоже не выдержал и разрыдался. Мне больно было смотреть на то, каким монстром он стал… И зачем я напомнил ему об этом уродстве? Меч выскользнул из моих рук. Его высочество оттолкнул меня и велел убираться. Так я и сделал.

Се Лянь слушал, затаив дыхание.

– Я чудом спасся: вскоре после того, как я покинул Уюн, случилось очередное извержение вулкана, и вся страна оказалась похоронена под слоем пепла. С тех пор я не слышал о его высочестве, как будто и он сгинул в потоках лавы. Я добился некоторых успехов в самосовершенствовании, а также провёл какое-то время на Небесах, поэтому мог поддерживать своё тело в форме и бесцельно блуждать по миру. Я служил наследному принцу с юных лет и теперь, получив свободу, не знал, чем заняться. Ни господина, ни верных друзей… Я создал три пустые оболочки, даровал им голоса моих покойных товарищей и некоторые способности, чтобы они могли беседовать со мной и иногда играть в карты. Когда я лучше овладел мастерством, то сумел наделить их характерами…

– Три других советника? – догадался Се Лянь.

Они и раньше казались ему немного странными: всюду ходили вместе и не оставались с наследным принцем наедине.

– Верно, – подтвердил Мэй Няньцин. – Можно сказать, мои друзья обучали вас. Жаль, что я смог передать оболочкам лишь малую часть их истинных талантов… Как бы то ни было, они уже уничтожены. – Советник вернулся к рассказу: – Спустя несколько сотен лет сменилось поколение небожителей, но мне было плевать: моя жизнь потеряла всякий смысл. Я бесцельно скитался по миру в ожидании смерти, пока однажды не услышал, что в одном государстве в день, когда Инхо пребывала в созвездии Синь, родился наследный принц… то есть вы.

Они наконец подошли к главному, и Се Лянь невольно сжал кулаки. Советник сел в позу лотоса и скрестил руки на груди:

– Надо сказать, не вы первый родились под этим знаком, но почему-то именно ваше появление на свет я принял за знамение. Не понимая до конца, что мною движет, я придумал себе новое имя и устремился в Сяньлэ.

«Так и знал, что имя ненастоящее!» – подумал Се Лянь.

– Не обижайтесь, но получить должность советника не составило для меня труда. Люди переоценивают значение внешности: мол, если усы не растут, значит, человеку недостаёт знаний и опыта и он ни на что не способен. В своём истинном облике я едва ли мог выдержать экзамен, поэтому прибавил себе лет двадцать и уже совсем скоро получил желаемую должность. В мои обязанности как советника входило общение с небесными чиновниками, включая самого Цзюнь У. Внешне он