Познать себя – означает познать мир и свое отношение к нему. Как мы устроены, для чего созданы, каково наше предназначение, какими обладаем пороками и добродетелями, на что способны и чего можем ожидать от себя – вот главные вопросы человеческой жизни. Но трагедия человека в том, что он так и остается для себя незнакомцем. Именно поэтому люди иногда проживают жизнь, полную ошибок и разочарований, и ненавидят в себе «себя-незнакомца», не понимая, чего от него ждать.

Нелюбовь к себе, самобичевание и невыполнимые требования отравляют жизнь и делают нас несчастными, не позволяя добиться успеха или просто уберечься от бед. А все потому, что мы себя совершенно не знаем.

Если неудачи и поражения следуют друг за другом и в глубине души вы соглашаетесь с нелюбовью окружающих – это оттого, что сами не любите себя. Между тем любовь к другим возникает только при условии любви к себе. Она начинается с принятия себя, с хорошего отношения, с доброжелательной встречи с тем незнакомцем, которого вы видите в зеркале.

Почему же так трудно принять и полюбить себя?

Ученые обратили внимание на интересный феномен: люди довольно хорошо прогнозируют будущее других и очень плохо – собственное. Причина в том, что человек не знает самого себя, неправильно оценивает свои поступки и их мотивы. Он ждет от себя чего-то иного, неправильно формулирует цели. В самом деле, от незнакомца не знаешь, чего ждать. Плохой он или хороший, способен на подвиг или на подлость, жаждет власти и богатства или наделен «авелевскими» жертвенными качествами и полон любви к людям… На то он и незнакомец, загадочный и таинственный, как пишут в романах. Недаром надпись на храме Аполлона в Дельфах гласила: «Познай самого себя!» По преданию, мудрец Хилон спросил Аполлона: «Что самое лучшее для человека?» И пифия ответила за бога: «Познать самого себя!» Сократ полагал, что познание своей нравственной сущности – предварительное условие добродетельной и счастливой жизни. И. Кант познание себя считал началом всей человеческой мудрости. И поэт в мучительных раздумьях выводил на бумаге: «Кто я? Что я?..»

Сейчас много говорят о самооценке – но как оценить то, что нам незнакомо? И человек жадно вслушивается в оценки и мнения других. Расцветает от комплиментов, сжимается от злой критики, втайне предполагая, что критики правы. В плохое, как ни странно, верится быстрее, чем в хорошее. Был такой эксперимент: художники рисовали портреты испытуемых. Один портрет приукрашивал модель: ямочки на щеках, милая улыбка, блестящие глаза, тонкий нос… А другой – почти карикатурно подчеркивал недостатки. Очень некрасивый выходил портрет. И когда испытуемых спросили, на каком портрете они больше похожи на себя, люди грустно указали на карикатуру. «Это я. Вылитый я. Такой вот я и есть – и таким меня видят окружающие». Так что мнение о завышенной самооценке, присущей большинству, сильно преувеличено. Незнакомец кажется нам не слишком симпатичным, а зеркало оказывается кривым.

Поэтому неудачи и поражения вполне закономерны. И нелюбовь кого-то к нам понятна – трудно любить уродца. Хотя вслух люди склонны говорить о себе положительные вещи – ничего удивительного, ведь с незнакомцами принято быть вежливым, говорить о них хорошо, а можно даже приврать, чтобы скрыть недостатки – поэтому все люди склонны говорить о себе только хорошее. И приучаются лгать – даже себе, просто чтобы выжить. А неудачи и поражения следуют друг за другом, и в глубине души человек соглашается с неуспехом и нелюбовью окружающих – ведь он и сам не слишком любит себя. Между тем любовь к другим возникает только при условии любви к себе. Она начинается с принятия себя, с хорошего отношения, с доброжелательной встречи с тем незнакомцем, которым мы являемся сами для себя.

Уважение и доброжелательность философ Кант считал непременным условием общения между людьми. Высшей добродетелью, на которой построено все общество. Уважение возможно между равными, достойными и любимыми. И, безусловно, принятыми. Но почему-то именно себя принять так трудно, а полюбить – вообще невозможно, ведь у нас столько недостатков, столько пороков и грехов! Философы и психологи поняли истоки неприятия себя и нелюбви к себе. Истинная любовь – это любовь матери к ребенку. Это абсолютная любовь и абсолютное принятие. Если, конечно, мать – это истинная мать, в лучшем своем воплощении. Мать любит свое дитя, несмотря на капризы и плач, болезни и шалости, независимо от того, красив он или нет, здоров он или болен, успешен или не очень… Мать принимает ребенка таким, какой он есть, и любовь ее не иссякает, даже если ребенок не оправдал ее ожиданий. В абсолютной любви нет ожиданий – это абсолютное принятие. Но не всегда мать или отец способны на абсолютную любовь.

Кто-то из родителей может манипулировать любовью, наказывая ребенка отвержением и лишением любви за «плохие поступки». За любое несовершенство, внешнее или внутреннее. В этом случае у ребенка происходит слияние своего «я» и своих «поступков». «Я сделал хорошее – значит, я хороший. Я совершил дурное – я плох и дурен». Осуждается не поступок и не ошибка, а личность в целом. Выставляется оценка не содеянному, а всей личности. Оценка очень низкая и неприятная. А за принятием утверждения «я плохой» следует наказание себя – зло должно быть наказано! В результате развивается скрытая депрессия, а депрессия – это ненависть к себе, запрятанная тщательно и глубоко. Потому что открыто ненавидеть себя – нехорошо и осуждается окружающими. И неверное действие или плохой поступок превращаются в грандиозное преступление, за которое надо покарать себя. Иногда человек назначает себе высшую меру наказания, хотя он этого не осознает, а процессы идут на уровне подсознания…

Корабль, на котором плыл двадцатилетний Тургенев, загорелся и стал тонуть. Началась паника, и романтичный юноша, который, возможно, в мечтах воображал себя героем и победителем (это свойственно всем юношам), схватил за рукав матроса. На воду спускали последнюю шлюпку, спасали дам и детей. А Тургенев кричал в панике, чтобы его спасли! Он – сын богатой матери, и она щедро заплатит за спасение любимого сына! Так хочется жить, спасите, пустите меня в шлюпку! Тонущих спасли приплывшие на помощь суда, хотя несколько человек все же погибли. Тургенев спасся, но всю жизнь ему припоминали недостойное поведение на тонущем корабле. Он добился успеха, но семьи так и не завел, умер в сравнительно молодом возрасте от мучительного заболевания – может быть, он чувствовал себя не вправе быть счастливым. Хотя что такого ужасного он сотворил? Ну, в панике кричал, деньги сулил… Никто ведь не пострадал! Но в тот момент разрушилась его вера в себя, исчезла робкая любовь к себе, произошло глобальное разочарование, вся последующая жизнь была отравлена чувством вины и собственного несовершенства.

Мать его была властной и тяжелой женщиной, она послужила прототипом барыни из рассказа «Муму». Мать была беспощадна к сыну – и он беспощадно карал себя за проявленную слабость, забыв о главном – что наказанию подлежит порок. Но казнить смертью человека за моральное прегрешение – неправильно… Августин Блаженный писал об украденных в детстве грушах, горестно бичуя себя: украл не с голоду, а от «объядения богатством», от пресыщения. Даже философ В. Розанов спустя века писал: дались, мол, Блаженному эти груши. Пострашнее есть преступления и пороки! Но вот так казнит себя совестливый и добрый человек – всю жизнь, беспощадно и жестоко – за груши, за крики в панике, за события далекого прошлого, преувеличивая значимость поступка и причиненный ущерб. Испытывая при этом отвращение к содеянному, которое переходит в отвращение к себе и в отрицание своего права быть счастливым – разве преступник может быть счастливым? В конце концов человек начинает осуждать и казнить себя даже за мысли! Плохая мысль – это тоже преступление. И преступление должно быть наказано! Добро пожаловать на плаху болезни или несчастного случая – поделом вору и мука… А ведь мудрый Фрейд заметил главное: отличие хороших людей от плохих очень простое. Хороший человек только мысленно делает то, что плохой – творит в реальности. Вот и вся разница. Подумать или пожелать дурное – это вовсе не преступление, да и проступок – тоже не преступление, за которое необходимо презирать и наказывать.