Мои глаза поднимаются на лицо Авроры, но она не смотрит на меня. Однако она кажется взбешенной, когда ее взгляд перебегает с Армани на Алека.

Никто не пытается отойти с дороги, и я, честно говоря, удивлен, когда Аврора проходит мимо меня, внезапно сильно толкнув обеими руками в плечо.

На мгновение я застигнут врасплох и натыкаюсь на Алека, прежде чем восстановить равновесие.

— Мудак, — огрызается она прямо перед тем, как ее ладонь обжигает мое лицо, и пощечина раздается в воздухе. — Это за то, что оставил следы на моей шее.

Я все еще моргаю, когда она продолжает идти по коридору с высоко поднятой головой.

Армани недоверчиво хохочет, в то время как Алек наблюдает за всем происходящим с закипающим гневом.

Блять! Как раз то, что мне, блять, сегодня нужно.

Зная, что не могу позволить ей отвесить мне пощечину на глазах у моих друзей, я отправляюсь за ней.

Я хватаю ее за руку и почти сбиваю с ног, прежде чем прижимаю к стене. Мое тело прижимается к ней, и ее глаза встречаются с моими, ярость затемняет ее зеленые радужки.

— Отпусти ее! — кричит Эбби, приближаясь ко мне.

Алек и Армани хватают Эбби, сдерживая ее, и я остаюсь разбираться с Авророй, маленькой ланью, которая слишком храбра для своего собственного блага.

Она поднимает подбородок, затем насмехается надо мной:

— Что ты собираешься сделать, Миша? Снова меня задушишь?

Господи, эта женщина!

Мой кулак с такой силой врезается в стену, что я чувствую, как трескается кожа на костяшках пальцев. Удар проходит в нескольких сантиметрах от ее головы, но у нее хватает ума хотя бы вздрогнуть.

Когда я наклоняюсь к ней, на ее лице появляется страх.

Мое тело прижимается к ее телу, создавая во мне адский жар, а мой член твердеет от того, что она так близко.

Когда мои губы касаются мочки ее уха, я стараюсь, чтобы мой голос звучал сдержанно и смертоносно, когда шепчу:

— Ты хочешь умереть, моя маленькая лань?

Мгновенно я жалею, что назвал ее своей маленькой ланью. Она мне никто.

Сосредоточившись на работе, которую должен выполнить, я подношу свои разбитые костяшки к ее лицу и покрываю ее щеку своей кровью.

Немного отстранившись, я смотрю на ее бледное лицо.

— Алый тебе к лицу. — Наши взгляды встречаются, и то, что она боится меня, восхищает и расстраивает. — В следующий раз это будет твоя кровь.

Я провожу большим пальцем по крови на ее щеке и, схватив ее за подбородок, растираю ее по губам.

— Не могу дождаться, когда попробую твою.

Аврору явно смущают мои слова, но все же она отталкивает меня, прежде чем вытереть кровь тыльной стороной ладони.

— Иди к черту, Миша.

В ее голосе огонь и лед, и я не могу сдержать гордости за нее. Я рад, что она не просто терпит мое дерьмо, но и дает отпор. По крайней мере, у этой женщины есть выдержка.

Ей она еще понадобится.

Наши взгляды остаются прикованными целую минуту, прежде чем я киваю Алеку и Армани, чтобы они отпустили Эбби.

Сделав дело, я отворачиваюсь от Авроры и направляюсь по коридору.

— Ублюдки, — слышу я, как Эбби ругается.

Как только мы сворачиваем за угол и оказываемся вне пределов слышимости, Алек усмехается:

— Честно говоря, вся эта история с кровью больше походила на прелюдию, чем на угрозу.

— Отъебись, — бормочу я.

— В этом я согласен с Алеком, — добавляет Армани свои два цента. — Я ожидал, что ты трахнешь ее прямо у стены.

Быстро теряя терпение с друзьями, я рычу:

— Христос, вы меня бесите. — Я свирепо смотрю на них обоих. — Прекратите это дерьмо.

Армани кивает, но Алек заливается смехом, подкалывая меня:

— Это у тебя стояк.

Повернувшись влево, я хватаю Алека за рубашку и отталкиваю его назад.

Он быстро принимает твердую стойку, и, оказавшись лицом к лицу, не испытывает никакого страха. Он просто смотрит на меня с дерзкой улыбкой.

— У меня, блять, нет стояка на Д'Анджело. Понял?

— Как скажешь.

Отпуская человека, который мне как брат, я тут же начинаю сожалеть о том, что вышел из себя. Он всегда отличался дерзким, игривым характером. Многие считают его очередным плохим мальчиком, который ничего не воспринимает всерьез, но я-то знаю лучше.

Алек убьет и умрет за тех, кого любит. Он сделает то, что необходимо, когда дело дойдет до драки.

Мы с Армани сделаем то же самое для него и наших близких, но Алек — единственный, кто сделает еще один шаг вперед. Возможно, многие не видят в нем ни плохого, ни хорошего, и его моральный компас немного не в порядке, но в конце концов он сделает то, на что не готов пойти никто другой, чтобы выполнить работу.

И это заставляет меня беспокоиться за Аврору.

Если Алек выйдет из себя, он может просто убить ее на территории Святого Монарха, а я не могу этого допустить.

Заключив его в объятия, я шепчу:

— Я в порядке. Просто оставь все как есть.

Он мрачно усмехается.

— Ты далеко не в порядке, брат.

Блять.

Отстранившись, я кладу руку ему на шею и встречаюсь с ним взглядом.

— Не смей, блять, преследовать Аврору.

Уголок его рта приподнимается в садистской ухмылке.

— Значит, ее подруга — легкая добыча?

Вздыхая, я качаю головой.

Армани подходит ближе, бросая на Алека предупреждающий взгляд.

— Женщин нужно игнорировать. Я, например, не хочу навлечь на себя гнев Виктора Ветрова и Луки Котрони. Вы же знаете, что в нашем мире женщины — не легкая добыча.

Алек качает головой, и не похоже, что его сильно волнуют правила.

— Чушь собачья. Мужчины, женщины, дети — все они легкая добыча. Наличие киски не ставит тебя выше других.

Обхватив Алека за плечи, я направляю его в сторону обеденного зала.

— Пойдем. Еда уменьшит твою жажду крови.

— Тебе лучше смыть кровь со своей руки, если ты хочешь, чтобы я что-нибудь съел, — бормочет Армани.

Усмехнувшись, я останавливаюсь в уборной, чтобы ополоснуть руки, а затем мы находим свободный столик в зале.

Пока Алек заказывает половину меню, я оглядываюсь по сторонам, мои глаза останавливаются на наших врагах и союзниках, садящихся обедать за свои столики.

Время от времени вспыхивают драки, но никто не осмеливается нарушить единственное правило в Святого Монарха — никаких убийств на территории академии.

Мой взгляд останавливается на Марселе Кодра, секс-торговце. Он уже изнасиловал двух женщин и одного парня за время своего пребывания в Академии Святого Монарха. Однако это произошло не на территории замка, а