драться, ей бы не надрали задницу. В следующий раз, когда вы войдете в мою студию, вам лучше отнестись к занятиям серьезно, или одну из вас вынесут на носилках. Ты. Поняла. Меня?

От нахальства Эбби не осталось и следа, ее лицо призрачно бледное, когда она кивает.

— Поняла.

— Это не игровая площадка для светских львиц, — огрызается инструктор Николай. — Здесь вы узнаете разницу между тем, чтобы остаться в живых и прожить еще один день, или умереть.

Она снова кивает и направляется ко мне.

У меня нет сил подняться с пола. Она может просто оставить меня здесь умирать от стыда и боли.

Боже. Миша видел все это.

Пожалуйста, пусть земля разверзнется и поглотит меня целиком.

Когда Эбби опускается на колени рядом со мной и просовывает под меня руку, чтобы помочь мне сесть, чудовищность того, что только что произошло, обрушивается на меня с такой силой, что я не могу сдержать слез.

Я чувствовала себя чертовски беспомощной, пока парень надирал мне задницу. Я ненавидела это. И ничего не могла сделать, чтобы остановить его от ударов.

И Миша это видел.

И его не волновало, что меня избивал мужчина.

Какого черта я удивляюсь?

С помощью Эбби мне удается подняться на ноги. Я опираюсь на нее, не уверенная, что смогу стоять самостоятельно.

Эбби спокойно спрашивает:

— Мы можем покинуть занятие?

— Да, — бормочет инструктор Николай и, повернувшись к нам спиной, продолжает урок.

Когда мы подходим к двери, инструктор Николай говорит:

— Я знал, что тебе будет еще больнее смотреть, как избивают Аврору. Используя человека, которого ты любишь больше всего, я преподал тебе урок, который ты никогда не забудешь. Теперь ты понимаешь, почему я не позволил тебе драться?

Эбби оглядывается через плечо, ее рука крепче обнимает меня.

— Да, сэр.

— Хорошо, — бормочет он.

Эбби приходится тащить меня в коридор, и, как будто жизнь и так недостаточно насрала мне сегодня, Миша и его друзья прислоняются к стене.

На лице Алека появляется довольная улыбка, когда он смотрит на меня.

— Теперь у тебя есть шанс попробовать ее кровь, Миша.

У меня нет сил противостоять им, и, не желая, чтобы Эбби затевала с ними перепалку, я говорю:

— Давай просто уйдем, Эбби.

Я стараюсь не смотреть на Мишу, но, как всегда, у меня ничего не получается. Когда наши взгляды встречаются, и я вижу сильную ярость, горящую в его взгляде, мне становится не по себе.

Если парень из класса смог причинить мне такую боль, то что же сможет сделать со мной Миша?

Миша, скорее всего, покончит с моей жизнью без особых усилий, ведь он вдвое крупнее того парня, с которым я только что столкнулась.

Я поступила глупо, попытавшись сразиться с Мишей. Мне следовало придерживаться своего первого плана — игнорировать его.

Эбби тащит меня мимо них, и я задерживаю дыхание, пока не становится ясно, что Миша не воспользуется этим шансом, чтобы еще раз наброситься на меня.

Слава Богу.

Когда я понимаю, что Эбби ведет меня в медпункт, говорю:

— Я хочу пойти в свои апартаменты.

— Тебе нужна первая помощь, — возражает она, и в ее словах слышится чувство вины.

— Мне просто нужен пакет со льдом. Я хочу пойти в свою комнату, чтобы, образно говоря, зализать свои раны там, где никто не увидит.

— Хорошо.

Мы меняем направление, и когда я наконец оказываюсь в уединении своих апартаментов, отстраняюсь от Эбби и медленно направляюсь в ванную.

Когда я открываю кран, Эбби бормочет:

— Прости, Рори.

Я могу только покачать головой, стискивая больную челюсть, чтобы не разрыдаться.

Она берет салфетку и смачивает ее под струей воды, а затем аккуратно вытирает кровь с моего лица.

— Мне так жаль, — шепчет она, ее голос едва слышен из-за слез.

Не в силах сдержаться, из меня вырывается рыдание, и я бросаюсь в ее объятия. Эбби крепко обнимает меня, пока я плачу, но слезы не облегчают смущение и боль, которым я подверглась сегодня.

И это только первый день.

Что еще ждет нас в течение четырех лет пребывания здесь?

— Мы влипли по уши, — говорю я, отстраняясь. — Мы думали, что у нас будет четыре года спа и релаксации. Но мы ошибались. — Я поднимаю глаза, чтобы встретиться с ее взглядом. — Это будет жестоко.

От моей веселой подруги не осталось и следа, потому что, давайте смотреть правде в глаза, никто из нас не готов к тренировкам.

Мое лицо искажается, когда Эбби говорит:

— И наши родители должны были знать, что повлечет за собой это обучение. Они знали, что это произойдет, и все же заставили нас приехать сюда.

Боже, нельзя просто так сдаться и вернуться домой.

Я киваю и, зная, что в ближайшие четыре года у нас нет другого пути, кроме как пройти через это, вздергиваю подбородок.

— Мы справимся. Вместе.

Эбби кивает, чувство вины за то, что случилось со мной из-за того, что она наговорила инструктору Николаю, все еще написано на ее лице.

— Мы всему научимся и будем усердно тренироваться, — говорю я, мой голос срывается на полуслове, потому что теперь, когда я почувствовала вкус боли, совсем не горю желанием посещать какие-либо занятия.

Не веря своим словам, я шепчу:

— Мы справимся.

Боже, это будет ад, и я не уверена, что мы выживем.

И даже если мы выживем, останемся ли мы теми же двумя женщинами, что стоят здесь сегодня, или это изменит нас безвозвратно?

Глава 12

Миша

— Чего мы ждем? — Спрашивает Армани.

Мы стоим у студии инструктора Николая уже десять минут.

— Я жду, когда закончится урок, — бормочу я.

Ярость белым пламенем бурлит в моих венах. Видеть, как Сейджо Шинода из якудза бьет Аврору, было чертовски тяжело. Если бы Армани не держал меня за плечо, я бы сделал какую-нибудь глупость, например, вошел в комнату и убил Сейджо.

Я продолжаю говорить себе, что между мной и Авророй никогда ничего не может быть, но это не значит, что я просто позволю Сейджо безнаказанно причинять ей боль.

Блять, это было жестоко.

Очевидно, что у Авроры нет боевых навыков. Она была полностью ошеломлена.

О чем, блять, думал ее отец, отправляя ее сюда?

Алек качает головой с улыбкой "я же тебе говорил" на лице.

— Миша взбешен, потому что Сейджо избил его женщину.

Прежде чем я успеваю сказать Алеку заткнуться, из студии выходят близнецы Алмейда. Они стараются держаться от нас как можно дальше.

Когда Сейджо выходит, я отталкиваюсь от стены и делаю шаг