лица Кадзуо, когда я надрал ему задницу, — говорит Алек, все еще возбужденный после драки.

— Посмотрим, будешь ли ты чувствовать себя так же, когда Виктор узнает об этом, — бормочет Армани.

Он всегда был самым уравновешенным из нас троих. Там, где Алек, скорее всего, станет серийным убийцей, Армани расчетлив, как черт.

А я? Я где-то между ними. Не такой сумасшедший, как Алек, и не такой расчетливый, как Армани.

Нас сопровождают в кабинет директора Козлова, и мы встаем в шеренгу перед его столом. Директор Козлов заканчивает что-то писать, прежде чем удосуживается поднять глаза.

В течение напряженной минуты он только смотрит на нас, а затем встает со стула.

— Какую часть правила “Не убивать на территории Святого Монарха” вы не понимаете?

— Мы просто немного потрепали их, — бормочет Алек.

Директор Козлов переводит взгляд на Алека.

— Присаживайтесь на диван, мистер Асланхов. — Затем он смотрит на Армани. — Вы можете присоединиться к своему другу, мистер Де Сантис.

Как только Алек и Армани занимают свои места, директор Козлов снова обращает свое внимание на меня.

— Я не собирался его убивать, — отвечаю я.

— Точно. — Он усмехается, качая головой. — Может, посмотрим записи?

Скрипя зубами, я качаю головой.

Натренированный ассасин, который управляет этим местом вместо своего брата, приближается ко мне.

— Еще минута, и на твоей спине была бы мишень. — Подняв руку, он кладет ее мне на плечо, наклоняясь ближе. Он говорит низким голосом: — Я все вижу.

Я киваю, зная, что спорить бесполезно. Я сделал то, что сделал, и не жалею об этом.

— Ты не сможешь сохранить ей жизнь, если сам будешь мертв.

Я смотрю на него, и мое сердцебиение мгновенно учащается.

Видя мою реакцию, директор Козлов улыбается.

— Я же говорил, что вижу все, что происходит в Святом Монархе.

Кивнув, я отвечаю:

— Я понимаю, сэр.

— Я накажу тебя за тот трюк, который ты выкинул сегодня.

На моем лбу появляется морщинка.

— Но я никого не убивал. Все остальное — честная игра.

— И все же ты ослушался прямого приказа Виктора. Ты здесь только для того, чтобы тренироваться, а не ввязываться в драки. — Он возвращается за свой стол, затем его глаза встречаются с моими. — Последнее, что нужно этому миру, — это война между Братвой и якудза из-за того, что ты решил избить одного из их солдат.

— Понял, — бормочу я.

Директор Козлов смотрит на меня какое-то время, а потом говорит:

— Ты будешь помогать инструктору Николаю в обучении новых участников. В этом году их всего пятеро, и нам не хватает людей для тренировок. Ты будешь сражаться в паре с мисс Д'Анджело.

Господи. Нет.

— Сэр? — Я практически задыхаюсь, как маленькая сучка.

— Надеюсь, ты не оставишь ее в крови после тренировок?

— А… нет? — Я настолько ошеломлен наказанием, что с трудом собираюсь с мыслями.

— Ты можешь идти.

Я должен тренировать Аврору?

Как, блять, мне нужно тренировать ее, не причинив ей вреда?

Иисус. Это нехорошо.

— Сэр, — говорю я, и когда директор Козлов смотрит на меня, спрашиваю: — Зачем ставить меня в пару с Д'Анджело? Я подумал, что вы захотите держать нас порознь, раз уж мы враги.

— А это правда? — спрашивает он.

— Что мы враги? — Уточняю я, правильно ли понял вопрос.

— Да, — отвечает он.

Я киваю.

— Если мне не изменяет память.

— Тогда тебе стоит подумать еще, Миша. Я приказываю тебе обучить девушку. Это не обсуждается.

— Да, сэр.

Все еще ошеломленный, я отворачиваюсь от стола и выхожу из кабинета. Алек и Армани идут за мной по коридору.

— Я не понимаю, — говорит Армани таким же растерянным голосом, как и я.

— Я же уже говорил вам. Ветровы и Козловы питают слабость к несчастным влюбленным. Если хочешь знать мое мнение, это либо проверка твоей верности, либо они всерьез пытаются свести тебя с Авророй.

— Заткнись нахуй, — рявкает Армани. — С каких это пор Братва ввязывается в романы?

— С тех пор, как были изобретены браки по договоренности, — отчеканил Алек с невозмутимым видом. — Господи, вы оба тугодумы. Может быть, Виктор рассматривает возможность заключения мирного договора с Д'Анджело и Сартори.

Из меня вырывается недоверчивый смешок.

— Ты ударился головой во время драки? На жизни Авроры и Эбби были совершены, блять, покушения. Не похоже, что Братва работает над мирным договором.

— Что бы ни происходило, просто будь осторожен и не связывайся с этой женщиной, — говорит Армани. — Давайте просто делать то, что нам говорят, и переживем следующие два года целыми и невредимыми.

Все эти разговоры нисколько не помогли.

Завтра я должен тренироваться с Авророй.

Как, блять, я должен прикасаться к ней и не возбудиться? И что еще важнее, как, черт возьми, я буду драться с ней, не причинив ей вреда?

Господи, да это же пиздец эпических масштабов.

Глава 13

Аврора

У меня была еще одна ночь почти без сна после размышлений о тренировках и Мише.

С Мишей я мало что могу поделать, поэтому я приняла решение игнорировать его. Надеюсь, чувства, которые я испытываю к нему, быстро умрут, ведь я знаю, что он из Братвы, а не мой Прекрасный принц.

Тренировки — это проблема, от которой я не смогу убежать. Я позвонила родителям и рассказала отцу о драке. Вместо того, чтобы беспокоиться, он сказал мне смириться с этим и усердно тренироваться. Он хочет, чтобы через четыре года я была готова начать работать с ним.

Это последнее, чего я хочу, но у меня нет выбора.

Да, я по глупости думала, что стану светской львицей и что в какой-то момент выйду замуж за мужчину, которого выберет мой отец. Меня это устраивало, потому что в нашем мире все устроено именно так.

Никогда бы не подумала, что мне придется стать крутым человеком, который будет управлять семейным бизнесом вместе со своим отцом.

Это безумие.

Одетая в черные брюки-карго и футболку, я выхожу из своих апартаментов и стучу в дверь Эбби. Когда она открывает, вид у нее такой же измученный, как и у меня.

— Не спала? — Спрашиваю я.

Она качает головой, выходя в коридор и закрывая за собой дверь.

Мы идем молча, и только когда доходим до лестницы, она спрашивает:

— Ты говорила со своим отцом?

— Да. А ты?

— Да, — выдыхает она.

— Полагаю, разговор прошел так же, как и у меня, — бормочу я, не горя желанием тренироваться.

Я выгляжу так, будто врезалась лицом в стену, и моя разбитая нижняя губа болит всякий раз, когда я говорю.

Я бы предпочла весь