Лина испуганно замотала головой:

– Что вы, ей нельзя еще гулять, там холодно, она может простудиться.

София Павловна невольно взглянула в окно – там в голубой лазури неба сияло яркое солнце, но она не стала возражать.

– Давай тогда я вам поесть что-нибудь съезжу куплю или приготовлю? Может, тебе самой хочется пройтись по магазинам, сходить куда-нибудь? Давай я побуду с Никой, к тому же она спит.

Но невестка снова покачала головой:

– Она сейчас уже вот-вот проснется, – Лина закусила нижнюю губу и отвернулась. – Спасибо, но мне не нужна никакая помощь, – она допила чай и встала, чтобы поставить кружку в раковину, показывая, что разговор окончен. София Павловна вздохнула и тоже встала. Ей хотелось сказать Лине что-нибудь ободряющее. Что ребенок не будет младенцем вечно. Что когда-нибудь станет легче. Что малышка подрастет и начнет спать, а Лина наконец выспится. Но все это казалось таким банальным, что она промолчала.

– Можно я хоть краешком глаза на нее посмотрю? – спросила она.

– Не надо, я боюсь, вы разбудите ее, она очень чутко спит, – ответила Лина и сама устыдилась своей резкости.

– Привезти вам что-нибудь завтра?

Лине ничего не было нужно, но ей было стыдно, что она так резко ответила свекрови, поэтому она сказала:

– Привезите, пожалуйста, фруктов, Алекс постоянно забывает заехать за ними.

София Павловна кивнула, прошла в прихожую и стала обуваться. Лина следила за ней из дверей кухни.

– До свидания, – одними губами произнесла София Павловна и, стараясь не произвести ни звука, открыла дверь.

Лина махнула в ответ рукой и подошла, чтобы придержать дверь, боясь, что стук разбудит дочь. Она следила в глазок, как свекровь зашла в лифт, и, когда за ней закрылись двери, она на цыпочках подошла к спальне и заглянула туда. Дочь спала в кроватке и мерно дышала. Ее грудь и живот, стянутые пеленкой медленно поднимались и опускались. Рот был слегка приоткрыт. Лина смотрела на нее несколько минут, затем прислонилась спиной к стене коридора и медленно сползла на пол. Закрыв лицо руками, она сидела так и не двигалась следующие полтора часа, пока закатное солнце на высветило красно-оранжевый прямоугольник света на полу возле нее.

На следующий день София Павловна заехала в большой супермаркет и накупила огромную корзину фруктов для невестки. Она купила также большую упаковку подгузников, салфеток, одноразовых пеленок. Подумав, взяла еще большую коробку шоколадных конфет и набор для ванны.

Нагрузившись подарками, она поехала в гости. На этот раз невестка открыла сразу. Она выглядела немного лучше, кажется, синяки под глазами стали чуть менее заметны. К тому же, она причесала волосы и собрала их в хвост. На ней было то же платье со следами молока.

Лина шепотом пригласила свекровь на кухню. Проходя мимо спальни, София Павловна вновь украдкой заглянула туда. Малышка также спала в кроватке, на этот раз укрытая одеялом по самый подбородок.

Лина налила две чашки чая, свекровь выложила на стол конфеты и фрукты, пакеты с детскими вещами оставила на полу.

– Ну зачем вы так много всего, не нужно было, – шепотом сказала Лина.

– Да мне же в радость, – стандартно ответила София Павловна, радуясь, что невестке, кажется, получше.

Они выпили чай (к шоколаду невестка не прикоснулась), София Павловна также шепотом расспрашивала Лину, как проходят ее дни с малышкой, успевает ли та сама спать, есть, Лина вяло отвечала, что, конечно, тяжело, но она справляется и что Ника последние дни стала лучше спать. На этих словах София Павловна невольно повернулась в сторону спальни, ей очень хотелось взглянуть на внучку поближе, но она не хотела расстраивать Лину и рисковать разбудить девочку.

Они посидели еще немного, затем София Павловна стала собираться.

– Ты звони, если что-то нужно, – сказала она в дверях. – Ты же знаешь, у меня много свободного времени, я всегда смогу приехать, помочь, если нужно.

– Хорошо, спасибо, – вежливо ответила Лина. – До свидания.

– До свидания.

София Павловна вышла, тихо закрыв за собой дверь. Несколько секунд постояла у двери, словно в нерешительности, затем направилась к лифту. Нажав кнопку вызова, она задумчиво смотрела на закрытую дверь и думала о чем-то. Что-то тревожило ее, и она не могла понять, что именно. Подъехал лифт. София Павловна тряхнула головой, словно стремясь сбросить назойливое беспокойство. «В конце концов, – думала она, – я уже устроила панику на ровном месте из-за своей «интуиции», а все оказалось нормально. И сейчас что-то опять выдумываю». С этой мыслью она нажала кнопу первого этажа, и лифт плавно двинулся вниз.

* * *

Лина тихо закрыла дверь за мужем и на цыпочках пошла на кухню. Взглянула на часы, они показывали 8.00. Дочь уснула ровно час назад после двухчасовых укачиваний. Руки до сих пор тряслись. Малышка, хоть и была крошкой, весила пять килограммов. Лине ужасно хотелось спать. Она успела поспать полчаса, но в 7.30 прозвенел будильник мужа и разбудил ее. Муж быстро выпил кофе, сходил в душ и уехал на работу, она же так и не смогла уснуть. Проводя его, она тоже мечтала о горячем душе и чашке чая. Снова с надеждой взглянув на часы – 8.03 – Лина встала и подошла к чайнику. Там оставалось немного остывшего кипятка. Но как только она протянула руку, чтобы достать чашку, из спальни раздалось кряхтение. Лина отдернула руку, как от гремучей змеи. Все мышцы напряглись, она закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Посчитала до пяти. Кряхтение сменило похныкивание, похожее на сдавленный кашель. Еще до пяти. Раздался плач. Его громкость нарастала с каждой секундой. Лине хотелось плакать самой.

Она повернулась и медленно пошла в спальню. Дочь разметала пеленку по кровати и в ярости молотила в воздухе руками и ногами. Лицо красное, искаженное криком. Лина взяла девочку на руки. Молча перенесла ее на пеленальный столик. Сняла грязный подгузник, выбросила его в стоящее рядом мусорное ведро. Девочка замолчала и теперь смотрела на мать из-под нахмуренных бровей, продолжая тихонько сопеть. Потом Лина сняла распашонку, взяла дочь на руки и отправилась с ней в ванную. Подмыв ребенка и завернув ее в полотенце, она вновь положила ее на пеленальный столик. Надела чистый подгузник. Девочка недовольно морщилась. Лина старалась не смотреть на ее сморщенное личико, ей казалось, что дочь недовольна всем, что она делает. Надела чистое боди. Дочь снова начала кряхтеть и морщиться, готовясь заплакать. «Да сейчас, сейчас», – пробормотала Лина, беря ее на руки и идя в зал.