дочь, та спала, не меняя позы, впрочем, менять позу, будучи спелёнатой, довольно сложно. Фильм кончился, но Лина продолжала сидеть на диване, безучастно наблюдая за сменой рекламных роликов, потом за выпуском новостей, потом начался какой-то сериал. Герои были смутно знакомы, впрочем, Лина все так же не пыталась вникнуть в суть происходящего на экране. Она наблюдала за происходящим в телевизоре и в то же время словно наблюдала за самой собой со стороны, точнее, она как будто смотрела на саму себя из глубины своей головы через свои же глаза, но как будто на экране телевизора. Она видела сидящую на диване молодую женщину, очень усталую, с темными кругами под глазами, спутанными, давно не мытыми волосами, собранными в какое-то гнездо на макушке, одетую в мятое домашнее платье с пятнами неизвестно чего на груди и плечах. Она смотрела на эту женщину и пыталась понять, почему она на нее смотрит. Что у них общего? Неужели эта женщина – она? Почему она живет ее жизнью? Как так получилось, что она смотрит на ее жизнь? И где тогда она – настоящая? Кто тогда живет ее жизнь?

Эти мысли бессмысленно кружились у нее в голове, сменяя одна другую, Лина потеряла счет времени. Она пришла в себя от легкого стука. Сначала она не поняла, откуда он доносится, потом испугалась, что дочь снова упала, но тут же вспомнила, что положила ее в кроватку. Стук повторился, чуть громче. Лина поняла, что стучат в дверь. Она взглянула на часы – 16.17. Два часа она просидела в трансе, в это было сложно поверить. Стук повторился еще раз, еще громче. Лина на цыпочках подбежала к двери и посмотрела в глазок. Там стояла свекровь. На лице у нее было написано беспокойство. Лина сжала руки в кулак и выругалась про себя. Она ненавидела, когда кто-то приходил без предупреждения, особенно после рождения дочери. Она набрала номер мужа и, вернувшись в зал, чтобы не шуметь возле двери спальни, сказала в трубку как можно тише:

– Алекс, там пришла твоя мама, она стучит в дверь, я боюсь, Ника проснется! Алекс, она впервые в жизни так долго спит, к тому же, кажется, она заболела, я не хочу никого впускать!

Алекс вздохнул.

– Ладно, сейчас позвоню ей.

Лина опустилась на диван и обхватила голову руками. Это было невыносимо. Дочь заболела. Дочь впервые спит, как положено спать младенцам. Она впервые может несколько часов поспать, нормально поесть и посидеть спокойно одна. Нужно же было свекрови приехать именно сейчас! Да еще без предупреждения. Потом Лина вспомнила все пропущенные вызовы. Вероятно, София Павловна решила, что что-то случилось, испугалась и приехала проверить. Лина вздохнула. «Сама виновата, – со злостью сказала она себе. – Надо было сразу перезвонить ей, сказать, что все в порядке, и она бы не приезжала». В то же время Лине было стыдно. Выпроваживать свекровь было очень невежливо. Она пошла к двери, в это время зазвонил телефон.

– Лин, ну впусти маму на минуточку, а? Она переживает, говорит, ты трубку не берешь весь день.

– Да, уже открываю, – Лина отключилась.

Лина открыла дверь и впустила свекровь. У той на лице легко читалась смесь смущения и тревоги. Лине стало ее даже немного жаль. Приложив палец к губам, она пригласила ее на кухню, и сама направилась туда. Налила себе теплого чая, села на стул. Через минуту вошла свекровь, на ходу отряхивая руки от воды.

– Будете чай, София Павловна?

– Нет, спасибо, – шепотом ответила та. Она села напротив Лины. Женщины немного помолчали. Лина видела, что свекровь смотрит на нее с сочувствием, и она понимала почему. Она знала, что выглядит не лучшим образом.

Наконец свекровь сказала:

– Лина, как ты? Давай я помогу с чем-нибудь? Хочешь, посижу с малышкой, а ты поспи? Или вообще, как проснется, давай я схожу с ней погулять, покатаю коляску по парку? А ты выдохнешь немножко, я вижу, ты устала.

Лина внутренне содрогнулась при мысли о том, что она может отпустить малышку на улицу со свекровью, она замотала головой.

– Что вы, ей нельзя еще гулять, там холодно, она может простудиться, – сказала она, а сама подумала: «Если уже не простудилась».

София Павловна предлагала что-то еще, но Лине хотелось, чтобы она поскорее ушла. Свекровь, наверняка, почувствовала это, потому что довольно скоро она встала и засобиралась уходить.

Перед самым уходом она спросила, нельзя ли ей взглянуть на внучку, но Лина довольно резко ответила, что боится ее разбудить. Свекровь не настаивала, и Лина тут же устыдилась своей резкости. Она сошлись на том, что София Павловна заедет завтра еще раз, после чего свекровь ушла.

Лина заглянула в спальню – дочь все еще спала. Спала уже почти три часа второй раз за день. Это было удивительно и пугающе одновременно. Лина вновь увидела себя со стороны. Вот она стоит в растерянности у двери в спальню. В мятом платье и со спутанными волосами. Смотрит на дочь. Не знает, чем ей заняться, когда не нужно кормить, купать, укладывать, утешать. Наконец, Лина прислонилась спиной к стене коридора и медленно сползла на пол. Закрыв лицо руками, она сидела так и не двигалась следующие полтора часа, пока закатное солнце на высветило красно-оранжевый прямоугольник света на полу возле нее. В замке послышался звук поворачивающегося ключа, Лина быстро встала и взглянула на часы. 18.20. Алекс возвращается с работы. Лина кинулась в спальню и увидела, что дочь не спит, а лежит и молча смотрит в потолок. Лина взяла ее на руки и побежала встречать мужа, на ходу трогая ее лоб.

* * *

– Ну и жара, – Лиза передвинулась от наползающего на нее солнца подальше в тень дерева. – Так и живем – девять месяцев холода – из дома не высунешься, три месяца жара – вздохнуть нечем.

– Да, погода невозможная просто, – Лина тоже подвинулась подальше в тень, отрываясь от телефона. – И как они только умудряются играть на такой жаре?

Женщины сидели на скамейке под деревом, неподалеку на полянке под самым солнцем играли дети. Они что-то лепили из песка, рвали траву, носили ее в песочницу, поливали водой из фонтанчика, добавляли камни, в общем, развели бурную деятельность.

– Ника! – крикнула Лина. – Подойди ко мне, я тебе косынку поправлю, сбилась!

– Ну мам! – Ника не отрывалась от ведерка с песком. – Я не могу сейчас, я занята!

– Подойди, говорю, у тебя так лоб и уши сгорят!

Нехотя девочка встала и подбежала к матери. Лина поправила