сотрите все! — Эмиль размахивал ее двенадцатым айфоном, будто детской погремушкой. Вера в ужасе видела, как телефон едва не выскользнул из его пальцев, обтянутых черной кожей перчаток.

— Хорошо, хорошо, — подхватывая несчастный аппарат, выдохнула она. — Ненормальный!

— С сегодняшнего дня вы больше не имеете права вести свой блог, — отчеканил он, натянул на голову шлем и, вцепившись в мотоциклетные ручки, исчез на повороте улицы Фобур-Пуассоньер.

— Ничего себе, — ахнула Вера, падая на стул и виновато оглядываясь на пожилую пару, которая стала свидетелем этого возмутительного происшествия.

К ней подошел официант.

— Сожалею, мадам, он всегда такой.

— Я мадемуазель, — зло огрызнулась Вера по-русски.

— Буду знать, — отозвался он тоже по-русски. Она невольно подняла на парня глаза. Тот сочувствующе улыбнулся, протирая стол. Оказывается, пока они выясняли отношения, разлили ее недопитый капучино, разбили тарелку.

— Вера, — проронила она.

— Алексей, — представился тот. — Хороший у вас французский, акцента совсем нет.

— Спасибо, — удивленно ахнула она. Хотела спросить: «Давно ты знаешь этого ублюдка, который ведет себя, как последний псих?», но вовремя вспомнила совет доктора Ливси.

— Пожалуйста. — Русский парнишка, кареглазый, русоволосый, с грустной улыбкой эмигранта протер стол, присел на корточки и принялся собирать с тротуара осколки.

— А вы откуда его знаете? — успела Вера перефразировать свой вопрос в более-менее корректную форму.

— Я здесь уже два года работаю. Его знает вся улица. Так сказать, городской сумасшедший, как бы его назвали у нас.

— Серьезно?

— Да и, кстати, я пробыл на вашей должности ровно две недели, а потом послал его к чертям.

— Не поняла. — Руки Веры, сжимавшие телефон, стали ватными.

По загривку пробежал холодок. О господи, поддавшись жажде приключений, она бросила работу в хорошей клинике, бежала из родной страны, приняв предложение какого-то сумасшедшего… И теперь рисковала закончить свои дни, протирая столы в бистро?

— Он нанимает себе ассистентов, прессует их, заставляя бросить работу и, видимо, этим тешит свое самолюбие.

— Непохоже, — недоверчиво мотнула головой Вера.

— У него их было около семи человек.

— Погоди… Ты что, тоже… психолог? Ему на должность… требовался психолог.

— Вообще-то я окончил МГУ.

— Ему нужен человек, чтобы искать подход к подозреваемым и все такое, — недоумевала Вера, убеждая, скорее, саму себя.

Алексей поднялся, держа в салфетке разбитую тарелку.

— Как бы оно ни было, это избалованный придурок из богатенькой семейки таких же сумасшедших, решивший поиграть в частный сыск. Его дядя, вынужденный оставить работу в престижном адвокатском бюро, присматривает за ним, чтобы не угробил себя.

— А чем занимается его семья?

— Виноделы. А еще за городом у них оздоровительный санаторий, ну, знаешь, типа таких, для хиппи.

— Для хиппи?

— Зожники, йоги, не пьют, не курят, не едят мясо, медитируют, ходят в белых одеждах… Короче, прими мои соболезнования… Извини, ничего что на «ты»? Сто лет по-русски не разговаривал.

— Да, но… он всех ассистентов из России приглашал?

— У них предки — русские эмигранты, наверное, поэтому.

День был безнадежно испорчен. Вера отправилась пешком к Лувру — побродить по набережной, может, покататься на кораблике, — совершенно не испытывая радости от прогулки. Оглушенная и расстроенная, она весь день фланировала по улицам. К утреннему скандалу присовокупился тот факт, что Париж оказался невероятно дорогим городом. Такси, кофе, билеты в музеи и на выставки стоили столько, что за пару недель она рисковала истратить все свои сбережения. Спасало лишь то, что сами улицы и люди представляли немалый интерес. Глазеть по сторонам, слава богу, пока бесплатно.

Вера потопталась босиком по песку на площади Каррузель, обошла Триумфальную арку, поняла, что стоять в очереди у пирамиды нет ни сил, ни желания, двинула в сторону Елисейского дворца вдоль набережной, перекусывая блинчиками и жареными каштанами. Полдень переждала в тени у фонтана Медичи в Люксембургском саду, лежа прямо на траве. Благодаря тому, что туристический сезон уже закончился, да и после пандемии здесь людей было не так много, как у Лувра. Хотя в родном Питере у Эрмитажа Вера видала и побольше.

Под вечер, вновь вернувшись к Лувру и присев на бордюр у Сены на набережной Франсуа Миттерана, она безучастно жевала очередной шоколадный креп и пялилась на бесконечно длинную стену одного из величайших дворцовых комплексов мира, наполовину загороженного неприглядным забором из профнастила, под которым ветер перекатывал фантики, бумажки, пакеты. Но даже мусор и эта серая плащаница профнастила смотрелись по-особенному, по-парижски.

Гул мотора она услышала издалека. Еще вчера не придала бы этому звуку никакого значения — столько байков она не видела ни в одном городе. Но сейчас неприятно засвербело под ложечкой.

Эмиль подъехал, выключил мотор, снял шлем и аккуратно повесил его на ручку. Вера разглядела эту черную, остроносую, обтекаемую махину со значком «BMW» и наискось начертанными ярко-красными буквами «RR», похожими на две молнии. Перед мотоцикла напоминал клюв ворона или какой-то фантастической птицы из «Гарри Поттера».

— Благодарю, что послушались и стерли ваши сторис из Сети, — присев рядом, проронил Эмиль тоном английского лорда. Извиняться он и не собирался. Вера уже остыла, тем более что история Алексея стала для нее поводом сделать вызов. Самой себе, Эмилю, да и официанту тоже. Он не продержался, а она — продержится.

— Этот человек, с которым вы говорили утром, когда я уехал…

— Как вы узнали? — удивленно вскинула брови Вера. — Вы же уехали!

— Юбер сказал. Он видел вас с балкона. Этот человек посоветовал мне взять в напарники женщину. Сгоряча, когда уходил. Но совету я внял.

Вера промолчала, не зная, как отреагировать на подобную откровенность, от которой за версту несло сексизмом.

— Ответственные, исполнительные, снисходительные к чужим слабостям, с ними легко найти общий язык. Вы работали с детьми, как именно — я видел по вашему блогу. Это стало важным мотивом сделать вам предложение.

— Вы себе няньку искали?

Эмиль растянул губы в деланой улыбке.

— Вы обидчивы? — ответил он вопросом.

— Нет, — с вызовом бросила Вера.

— Я тоже. Не будем терять времени. Едем к писателю. — Он встал, перевесил рюкзак со спины на живот и направился к своему железному коню. — Я захватил шлем сестры, он прикреплен к сиденью. Здесь штрафуют, если не носить его во время движения. Надеюсь, вы не против. Иначе штраф будете оплачивать сами.

«Исполнительная и ответственная» Вера молча отстегнула шлем, надела его и села позади своего шефа. Сидеть было неудобно, потому что седло для второго пассажира резко уходило вверх и было узким. Она кое-как пристроилась, руками вцепилась в какую-то торчащую деталь позади себя, проверила, прочно ли ухватилась. Но когда Эмиль снялся с места, обвила его пояс руками, вжавшись лицом в спину. Какой он худющий! Щекой