«У всех здесь есть кошмары», — подумала девочка.

Окидывая взглядом обеденный зал и всех своих однокашников, Клэр замечала то, что обычный наблюдатель, вероятно, упустил бы. Девочка видела, как Лестер Гримметт поглядывает на дверь, чтобы убедиться — путь к отступлению свободен. Замечала, что предплечья Артура Тумза покрывают уродливые шрамы от ожогов. Что Бруно Чинн с бешеной скоростью засовывает еду в рот, опасаясь воображаемого похитителя, который может отнять ее у него. Все мы меченые, подумала она, но некоторые наши шрамы заметнее прочих.

Клэр коснулась своей метки. Она была спрятана под длинными светлыми волосами — рубец на том самом месте, где хирурги рассекли кожу ее головы и распилили череп, чтобы удалить кровь и осколки пуль. Этот шрам не был виден окружающим, но девочка никогда не забывала, что он там.

Лежа без сна прошлой ночью, Клэр потерла рубец и задумалась: а как выглядит мозг, находящийся под ним? Неужели на мозгах тоже бывают шрамы, напоминающие этот узловатый участок кожи головы? Один из врачей — девочка не помнила его имя, в той лондонской больнице их было полным-полно, — говорил, что детский мозг заживает лучше взрослого, мол, ей повезло, что в нее стреляли, когда ей было всего одиннадцать лет. Этот глупый врач на самом деле употребил слово «повезло». В общем и целом он был прав насчет выздоровления. Клэр могла ходить и говорить, как все остальные. Но учеба теперь доставала, потому что она была не в состоянии сосредоточить внимание на чем-либо дольше, чем на десять минут, и слишком быстро теряла самообладание, да так, что пугалась и стыдилась собственных приступов гнева. Пусть она выглядела невредимой, но Клэр знала, что это не так. Девочка знала, что именно из-за этой травмы лежит сейчас без сна среди ночи. Как обычно.

Не было смысла терять время в кровати.

Клэр встала и включила свет. Три ее соседки уехали домой на лето, поэтому сейчас комната принадлежала ей одной и Клэр могла уходить и приходить так, что этого никто не замечал. Через несколько секунд девочка оделась и выскользнула в коридор.

Именно в этот момент Клэр заметила отвратительную записку, приклеенную ей на дверь: «Трозг мавмирован!»

Опять эта сучка Брайана, решила девочка. Та самая Брайана, которая шептала «тормоз» каждый раз, когда Клэр проходила мимо, та, что истерически хохотала в классе, когда Клэр спотыкалась о чью- нибудь оперативно подставленную ногу. В ответ Клэр подложила ей в кровать пригоршню склизких земляных червей. Вопли Брайаны стоили ее усилий!

Клэр оторвала записку, вернулась в свою комнату за ручкой и быстро приписала: «Погляди-ка лучше на свое постельное белье». Двигаясь по коридору, Клэр прилепила записку на дверь Брайаны и продолжила путь мимо спален других студентов. Ее тень порхала по стене лестничного колодца так, словно это какой-то дух, ее двойник, спускался по ступеням рядом с ней. Клэр переступила порог главного входа и вышла на лунный свет.

Ночь оказалась до странности теплой, а ветер нес аромат сухой травы, словно дул он откуда-то издалека, где пахнет прериями, пустыней и теми краями, куда она никогда не попадет. Клэр сделала глубокий вдох и впервые за весь день почувствовала себя по-настоящему свободной. Свободной от занятий, учителей, которые наблюдали за ней, от Брайаны с ее издевками.

Клэр спустилась вниз по каменным ступеням — в ярком лунном свете она хорошо видела, куда ступает. Впереди раскинулось озеро, и рябь на его воде, словно усыпанной стразами, звала и манила девочку. Она уже начала было снимать футболку, стремясь погрузиться в шелковистые воды.

Ты снова вышла, — проговорил чей-то голос.

Обернувшись, Клэр увидела отделившуюся от дерева фигуру. По коренастому силуэту девочка тут же узнала, кто это. Уилл Яблонски вышел на лунный свет, и Клэр увидела ее щекастое лицо. Ей стало любопытно: а знает ли мальчик, что за его спиной Брайана шепчет «большая белая булка»? «Это у меня с Уиллом точно общее, — подумала она. — Мы не крутые».

Что ты здесь делаешь? — поинтересовалась Клэр.

Я смотрел в телескоп. Но теперь взошла луна, так что я уже упаковал его на ночь. — Мальчик указал на озеро. — Вон там, у воды, очень хорошее место. Удобно изучать небосвод.

А что ты там ищешь?

Комету.

Ты уже видел ее?

Нет, я имею в виду новую комету. О которой еще нигде не сообщалось. Астрономы-любители постоянно обнаруживают такие кометы. Например, есть парень по имени Дон Махольц, он обнаружил целых одиннадцать штук, а ведь он такой же любитель, как я. Если я смогу обнаружить комету, мне нужно будет назвать ее. Например, комета Когоутека, или комета Галлея, или комета Шумейкеров-Леви.

И как же ты назовешь свою?

Комета Нила Яблонски.

Клэр рассмеялась.

Да уж, звучное имечко!

Я не считаю его таким уж плохим, — тихо возразил мальчик. — Это в память о моем папе.

Услышав печаль в голосе парнишки, Клэр пожалела, что рассмеялась.

Ну да, думаю это очень даже неплохо. Назвать комету именем твоего папы, — проговорила она. Даже несмотря на то, что комета Нила Яблонски и правда звучит глупо.

Я видел тебя здесь несколько дней назад, — сказал мальчик. — А что ты делаешь на улице?

Я не могу заснуть. — Клэр повернулась к воде и представила, что переплывает озера, океаны. Темные воды не пугали ее, а, наоборот, бодрили, словно она была русалкой, возвращающейся домой. — Я почти не сплю. С того самого момента…

А кошмары тебе снятся? — осведомился Уилл.

Я просто не могу спать. Потому что у меня поврежден мозг.

Что ты имеешь в виду?

У меня есть шрам на голове, вот здесь, где врачи распиливали мой череп. Они вытаскивали осколки от пуль, и там все повредилось. Я не могу спать.

Люди должны спать, иначе они умирают. Как ты без этого обходишься?

Я просто-напросто не сплю столько, сколько остальные. Несколько часов, не больше. — Клэр вдохнула пахнущий летом воздух. — И все равно я люблю ночь. Люблю тишину. Мне нравится, что кругом звери, которых не увидишь днем, — например, совы и скунсы. Иногда я иду гулять в лес и вижу, как светятся их глаза.

Ты помнишь меня, Клэр?

Вопрос, который мальчик задал так тихо, заставил ее удивленно обернуться.

Я ведь вижу тебя каждый день на занятиях, Уилл.

Нет, я имею в виду — ты помнишь, что видела меня еще где-то? До того, как мы оказались в «Вечерне»?

Я тебя раньше не знала.

Ты уверена?

Клэр пристально поглядела на Уилла в лунном свете. И увидела большую голову с круглым лицом. В этом была особенность Уилла — он казался очень большим, от головы до громадных ступней. Большой и мягкий, как зефирка.

О чем это ты?

Когда я только приехал сюда и увидел тебя в обеденном зале, у меня появилось это странное чувство. Как будто бы я встречался с тобой раньше.