сомневалась. Он видел по ее изучающему взгляду, заметил, как она измеряла его плечи ладонями. Он был бы не против, если бы она рассмотрела его всего. Сопоставила полностью. У нее, кажется, грудь стала больше. А может, это все женские ухищрения.

Элис снова прошлась по комнате и скрылась за шторой. Появилась в окне, тряхнув распущенными волосами, которые отросли почти по пояс.

А что, если забраться к ней прямо сейчас?

Коста выдохнул, сердце забилось чаще, а глаза сами нашли оптимальный способ. Вон там выступ, карниз, за плетистые розы, что увивают стену, лучше не браться, и взбираться с той стороны, где их вовсе нет. Вдруг Лисичка его не прогонит? Быть может, она вовсе — ждет его? Поэтому не тушит свечи?

Как будто в ответ на этот вопрос окно погасло.

Коста еще постоял за мраморной статуей, а потом пошел домой, полный самых приятных предвкушений.

* * *

Спрятавшись за шторой, я наблюдала за садом.

— Я же говорила, — сказала Реджина, когда темный мужской силуэт отделился от статуи и пошел прочь. — Может, он маньяк? — предположила подруга. — А что? Ходит по ночам, заглядывает в окна…

Наверное, я тоже маньяк, потому что иногда, лежа в постели, я представляла, как Коста забирается в мое окно, чтобы повторить то, что у нас так хорошо получилось однажды…

— Я не смогу защитить вас от него, — помрачнела подруга.

— Быть может, и не придется? — предположила я, глядя вслед мужчине, который выходил из моего сада. — Он ведь эльен, щит от тьмы. Это он должен всех защищать.

— Угу, — промычала Реджина, а потом вскинула на меня взгляд, который одновременно и завораживал, и пугал: темные глаза мерцали как озеро, отражающее звездную ночь. — Что-то надвигается, Элис, — сказала она, — но я не могу понять — что.

Глава 8

Утром я проснулась от топота маленьких ножек и, не открывая глаз, откинула одеяло, впуская к себе Ники. Он обнял меня, прижавшись к груди, такой сладкий и теплый.

— Мама, — позвал Ники и потянул мое веко вверх.

— Ммм? — спросила я.

— Ты бы хотела уметь превращаться в бронированный шар?

— В принципе, да, — пробормотала я, моргая.

А он уже тыкал пальчиком в книжку, которую подарил ему капитан.

— Броненосец умеет так делать, — сказал Ники, мило картавя. — Очень редкий зверь. Живет далеко-далеко, в жаркой стране.

— Какой молодец, — похвалила я броненосца, окончательно просыпаясь и открывая глаза. А потом схватила Ники и сгребла его в объятия. — Кто тут такой сладкий мальчик, — целовала я его в щечки, — кто мой пирожочек.

— Я, — отвечал Ники, смеясь, — это все я. Мама, пусти! Я хотел показать тебе варана, мама. У него вот такой язык!

В хорошую погоду, которая на Виларе была почти круглый год, мы завтракали на террасе позади дома. Там накрывали и для гостей, но капитан, ранняя пташка, уже улетел по делам, Мадлен Рокшор еще не вставала, а старушка Тутье гуляла по тропинкам между пионами, любуясь статуями. Сад я тоже привела в порядок, и теперь он выглядел вполне достойно, а главное — Ники было где играть. Он съел свою кашу с ягодами, запил молоком и побежал к Сабрине, которая с радостью взяла его за ручку и повела к фонтану, где жили золотые рыбки.

— Как прошла ночь? — спросила я.

— В целом неплохо, — ответила Реджина.

В светлое время суток я не могла ее видеть, но по-прежнему слышала, особенно в затененных местах дома.

— Что-то произошло?

— Китти, новая подавальщица, уволилась, — сообщила Реджина без особой печали в голосе.

— Прямо посреди ночи? — не поверила я.

— Она пыталась украсть серебряную ложку, — наябедничала подруга.

— А ты?

— А я эту ложку забрала. И по лбу ей настучала.

Что ж, вряд ли мы снова увидим Китти.

Слухи, конечно, ходили. Сперва я боялась, что вовсе останусь без слуг. Но матушка кучера, которая прежде приглядывала за домом, мигом разнесла по Виларе новость, что вдова Доксвелл не шипит и не бьется в припадке, когда на нее брызгают водой из источника светлой Мауриции. Однако все знали — плохо работать или вовсе красть в черном доме не выйдет. Потому постепенно мы с Реджиной подобрали персонал, который нас полностью устраивал. Меня же слуги считали чудачкой, которая постоянно болтает сама с собой. Но платила я регулярно и хорошо, так что с моей придурью готовы были мириться.

Теперь мой дом стал оживленным местом: слуги, гости, доставщики продуктов — никто больше не шарахался от призрака алой дамы, решив, что я сумела с ней поладить, и так оно и было на самом деле. Поэтому когда ворота скрипнули, я не обратила внимания, и лишь когда кто-то сел рядом, подняла глаза.

Это был Коста. Теперь вне всяких сомнений. И шрам, и ямочка на месте. А еще светлые глаза, темные волосы, плечи и сильные руки, и губы, которые так нежно меня целовали, и все остальное…

— Привет, Лисичка, — сказал он.

— Привет, — ответила я.

Мы с Реджиной полночи думали над стратегией поведения, и подруга предлагала делать вид, что я вообще его не знаю, но это было бы просто глупо.

— Почему ты не сказала, что эльена? — спросил он.

— Не думала, что это важно, — ответила я. — Ты про себя тоже особо не рассказывал.

— Я думал о тебе, — признался он, и мое сердце сладко екнуло. — Пытался найти, но Говард Доксвелл тщательно стер все следы.

В саду рассмеялся Ники, и Коста посмотрел в сторону фонтана.

— У тебя много постояльцев, — заметил он. — Ты преобразила черный дом. Теперь тут не боятся селиться даже с детьми.

— Ага, — только и смогла выдавить я.

Гувернантка вышла из дома, и я жестом указала ей в глубь сада.

— Варден эль Брао, зачем вы пришли? — спросила я у Косты, отчего-то боясь произносить другое его имя.

— Хотел позавтракать в теплой компании, — ответил он, наливая себе чай.

— Я не про утро, а в целом.

— Меня отправили сюда в патруль, — ответил он, сделав глоток. — Контроль некроса. Обычное