— Значит, ты обо мне и не вспоминала? — слегка раздраженно спросил он, как будто ему было очень важно услышать иной ответ.

Я снова отделалась улыбкой. Сложно забыть о мужчине, когда по дому бегает его маленькая копия.

— А тут синий салон, — сказал Коста, открывая передо мной следующую дверь. — Его обычно используют как чайную комнату.

Комната оказалась маленькой и действительно очень синей, и я застыла в дверях, глядя на картину, висящую напротив.

— Можно сделать подобие магического шатра, — предложил Коста, стоя за моей спиной. — Я прикажу завесить окна плотными шторами, обклеить все звездами, поставим хрустальный шар, и ты нагадаешь мне встречу с роковой женщиной, которая изменит всю мою жизнь… Чем от тебя так вкусно пахнет, Лисичка?

— Кто это? — спросила я, не в силах отвести взгляд от картины.

— Понятия не имею, — сказал Коста. — Она висит тут, сколько я себя помню.

Это была Реджина. Нарисованная со спины, так что лица не видно — лишь контур скулы и длинные загнутые ресницы, но это точно была она. Алое платье спущено с плеч, темные волосы струятся по голой спине. Кто бы ни рисовал Реджину, у них был роман.

Но почему портрет Реджины висит в доме эль Брао? Как она связана с ними? Может, поэтому она не находит покой? Потому что однажды перешла дорогу эльену с магией жизни?

— Ты будто привидение увидела, — прозорливо угадал Коста, заглянув мне в лицо. — Нравится? Хочешь, подарю?

Не дожидаясь ответа, Коста подошел к стене и, приподняв нижний край картины, глянул за раму.

— Ого, да ей без малого двести лет, — удивился он.

— Наверное, она очень дорогая, — спохватилась я. — Давайте я заплачу.

— Это подарок, Элис, — сказал Коста, закатывая рукава.

— Варден эль Брао, я настаиваю, — упрямо сказала я, пялясь на его спину.

Рубашка обтянула широкие плечи, под тонкой тканью отчетливо выделились тугие мышцы, и я невольно вспомнила, как он выглядел, когда разделся передо мной.

— Ну, раз ты настаиваешь, Лисичка, тогда конечно.

Сняв картину, Коста поставил ее на пол и прислонил к стене, на которой остался темный прямоугольник невыгоревшей краски. Отойдя на пару шагов, полюбовался портретом. А тот и в самом деле был хорош: плавные линии тела, сочные теплые оттенки, и во всей позе Реджины была томная сытая расслабленность, как будто… Как будто она не снимала платье, а надевала его, после.

— Картина и правда старая, — заметил Коста, — к тому же память детства, а такое, сама понимаешь, за деньги не купишь… Поцелуй.

— Что? — глупо переспросила я.

Коста подошел ко мне, и синяя комната словно стала еще меньше, и у меня перехватило дыхание, когда мужские ладони осторожно опустились на мою талию. Мы были совсем одни, и даже Реджина на портрете как будто специально отвернулась, чтобы не подглядывать.

— Ты хочешь заплатить за картину, я предлагаю цену, — пояснил Коста и тихо добавил: — Элис, ты снилась мне…

Его руки настойчиво потянули меня ближе, но я вывернулась и отступила.

Коста оперся на стол и смотрел на меня, и я невольно подумала, что мой сын, когда вырастет, станет очень красивым мужчиной.

— Это… неприлично, — сказала я, не зная, куда деваться от его пронзительного взгляда.

— Да что ты говоришь, — с сарказмом ответил Коста. — Всего один поцелуй. Соглашайся.

— Это оскорбительное предложение по своей сути, эльен. Я не шлюха.

— Ты мне, помнится, предлагала переспать за сережки, — сказал он, и его глаза заблестели как серебро. — Они тебе, кстати, очень идут.

— Спасибо, — рефлекторно ответила я, прикоснувшись к мочке.

Вчера мы заболтались с Реджиной, и я в них уснула, а утром тоже забыла снять.

— Я не собираюсь притворяться, что между нами ничего не было, — продолжил Коста. — На людях — разумеется. Но когда мы одни, тебе вовсе не обязательно возводить баррикады. Мы одним махом преодолели всю социальную дистанцию.

— Вот именно, это было всего-то раз, — буркнула я, пряча глаза.

— Но почему я не могу подарить картину женщине, которая была моей любовницей?

Я шикнула на него и оглянулась на дверь.

— Обязательно орать об этом на весь дом? — поинтересовалась я.

Коста скрестил руки на груди и нахмурил темные брови.

— Скажи честно, ты отталкиваешь меня, потому что у тебя кто-то есть?

Я сперва подумала, что он уже знает о Ники, и лишь потом поняла — речь совсем о другом.

— Да как ты смеешь! — возмутилась я.

— Ты красивая молодая женщина, — пожал он плечами. — Темпераментная. Свободная вот уже четыре года. Я, честно говоря, не понимаю, как так вышло, что никто не уволок тебя под венец снова.

Очень просто вышло. Когда ты сперва беременная, а потом устраиваешь свою жизнь с нуля с младенцем на руках, то не до флирта. Хотя я видела, что нравлюсь Руперту, да и постояльцы иногда оказывали мне знаки внимания, и если бы я захотела, то, наверное, могла бы… Но один раз я уже побывала замужем, хватит.

— Что у тебя с мэром? — требовательно спросил Коста.

— Ничего. Тебе какое дело? — рассердилась я.

— Почему же он зовет тебя «Элис, дорогая»? — не отставал он. — Ты спишь с ним?

— Да пошел ты! — выпалила я и развернулась, чтобы уйти, но Коста быстро загородил мне дорогу, вновь оказавшись передо мной, и я уткнулась в широкую грудь.

— Я не знал, что ты эль Соль, — тихо сказал он. — Иначе костьми бы лег, но нашел тебя. Ты ведь знаешь, у меня, как у эльена, есть определенные ограничения из-за проблем с продолжением рода.

Вот уж с чем у него точно никаких проблем. Я пыталась скрыть волнение, нахлынувшее после его признаний, но сердце предательски застучало быстрее.

— Элисьена эль Соль, — он выдохнул. — Вы — эльена, дама благородных кровей, и единственным верным поступком в данной ситуации будет сделать вам предложение.

— Что? — опешила я, вскинув на него взгляд.

— Элисьена эль Соль, выходите за меня замуж, — повторил Коста.

— С чего вдруг? — нахмурилась я.

— Я