мне, находящейся с ним на одной прямой, значительную часть своего экрана. Пусть и под углом.

Сначала мне показалось, что это именно последний искажает приоткрывшуюся моим взглядам исподтишка картину — такого плотного покрытия экрана я даже в зале у самих аналитиков ни разу не видела, а нас с Тенью по нему два дня водили от одного сотрудника к другому, с подробным объяснением, чем те занимаются.

В той свистопляске, что бесновалась на экране Тени, может и можно было вычленить хоть какие-то элементы, поддающиеся здравому осмыслению, если бы они не деформировались постоянно расстоянием и углом обзора, как в кривом зеркале. После доброго десятка тщетных попыток я с досадой перевела взгляд на свою панель, которой уже совсем машинально начитывала или, скорее, надумывала очередной доклад моего ангела.

Лениво скользнув по уже оскомину мне набившим округлым строчкам, взгляд тут же метнулся назад — и выудил-таки из кишащего месива нечто подобное. Я напряженно прищурилась и через пару минут отбросила все сомнения — взгляд уже совершенно уверенно выхватывал то там, то здесь знакомые до боли очертания. Зря я их, что ли, уже столько дней часами созерцала?

Я загнала этот вопрос поглубже в свой батискаф — где ему тут же составили компанию другие.

Глава 12.4

Это с какой, спрашивается, стати Тени пересылают все отчеты хранителей и карателей?

Мне нельзя было сказать, чтобы я его просто в рассылку поставила?

Или ему эти отчеты с уже наложенными резолюциями отправляют? Причем, судя по захламленности изображения, резолюции эти, как минимум, пол-отдела аналитиков накладывает и ни один из них явно одним словом не ограничивается.

Может, они «жучка» своего еще и с отчетами темных знакомят?

О которых ни один из нас ни сном, ни духом?

Чтобы проверить, так ли безукоризненно Макс подслушивает?

Какие еще функции в этом офисе на Тень возложены?

Получить ответы на эти вопросы никакой возможности у меня не было. Небесной, тут же поправили меня проснувшиеся старые привычки. Правильно, расшифровывать содержимое ноутбука Тени долго, а напускать на него Стаса или подбивать Макса его просканировать — и вовсе опасно: Стас может палку с дисциплинарными мерами перегнуть, а как отреагирует Макс, узнав, что его проверяют, я даже представлять себе не хотела.

Зато я прекрасно уже помнила — всех их объединенными усилиями — что на земле отлично справлялась без всяких каналов мысленной связи и бесцеремонного копания в чужом сознании. Если у кого-то нужно что-то узнать, достаточно просто разговорить собеседника — а потом внимательно слушать. Причем, не обязательно совмещать обе задачи в одном лице: меня, конечно, Тень уже обвел однажды вокруг пальца, а вот против моего ангела устоять он еще не дорос — тому не только свое небесное начальство удавалось до полной потери нити беседы заговорить, но даже и Марину. Иногда.

Моя же задача всегда состояла в том, чтобы вдохновить его на очередной подвиг — он сам мне об этом постоянно твердил. А в этот раз мне даже изощряться не пришлось во вдохновении — судя по всему, подавляющее превосходство Стаса и Макса оказалось при столь близком и длительном контакте куда более удушающим, чем я предполагала, и мой ангел без раздумий ухватился за возможность блеснуть своим единственным на их фоне преимуществом.

А вот готовность, с которой он откликнулся на мое предложение попробовать вырвать Тень из-под влияния аналитиков, меня насторожила. Это чтобы мой ангел принял какую бы то ни было исходящую от меня идею без единого слова возражения? Видно, вынужденное пребывание в тени Стаса и Макса довело его уже до самой крайней степени отчаяния. Где его уже обычно покидали даже те крохи благоразумия и осмотрительности, которые мне с трудом, многодневными усилиями, удавалось в него впихнуть.

Представив себе его очередное не-возвращение ко мне — после какой-нибудь провокации, устроенной ему внештатниками в главной ангельской резиденции — я поделилась с ним своими подозрениями о том, что Тень за нами следить приставлен, и попросила его выводить того на откровенный разговор с особой осторожностью.

Закатив мученический взгляд к потолку, мой ангел поведал ему, что его многолетний и успешный опыт работы в упомянутой сфере предполагает наличие некоторых базовых знаний об элементарных инструментах психологического воздействия.

Я резонно заметила ему, что весь его неоспоримый опыт приобрелся, во-первых, на земле, во-вторых, на людях и в-третьих, отнюдь не под крайне пристрастным наблюдением. Которое только и ждет малейшей оплошности с его стороны. Чтобы тут же уволить его с работы. Полученной ценой небывалых трудов и усилий. И не только — и не столько — с его стороны. И которые могут пойти насмарку из-за его ребяческого упрямства, которое уже не раз …

Мой ангел вновь обратился к потолку со вдохновенной речью о том, что земля стала всего лишь еще одним полем приложения присущих именно ему способностей, что люди, в силу самой приземленности своего сознания, являются более сложным объектом воздействия, чем свеже запрограммированный неофит, и что некоторые находятся под пристально пристрастным наблюдением уже столько времени, что осторожность и выверенность всех действий уже давно стала их второй натурой …

Я ничего не стала на это отвечать, хотя у меня пальцы стали сами собой загибаться, подсчитывая встречные аргументы. Хотя бы на примерах последних событий — что уже нашу земную жизнь вспоминать. Но когда мой ангел заговаривает о выверенности всех своих действий — причем, в сторону, не ко мне обращаясь, вместо того, чтобы накричать на меня — весь мой и земной, и здешний опыт настойчиво советует оставить последнее слово за докладчиком. Чтобы оно тут же не начало практическими шагами подкрепляться. Если и выверенными, то резинкой вместо рулетки.

И, как и следовало ожидать, старый, добрый, проверенный метод вновь оказался на высоте — внял мой ангел предупреждению, на котором я не стала настаивать. Дав мне возможность вернуться к наблюдениям.

Не сразу, правда. Он начал свои психологические сеансы в таком ключе, что у меня прямо сердце защемило — как будто мы снова оказались в самом начале нашего знакомства, когда он мне рассказывал об основных принципах устройства ангельского мира. Об их самоотверженности и преданности общему делу. Об их взаимопонимании и готовности прийти на помощь. Об их искренней заботе о людях и стремлении приблизить их к своему духовному уровню.

Тогда все эти рассказы казались мне волшебной сказкой, в которую меня, возможно, однажды впустят. Если научусь соответствовать всем высоким идеалам. Ну вот, досоответствовалась. Впустили. Любуясь теперь