– Незнакомая магия, – прошептал Хромой. – Она мне не нравится.

Колдун повернул голову, оглядел небо на севере. Создания древесного бога где-то там, за пределами видимости. Находиться здесь очень опасно. Жабодав и Хромой – как между молотом и наковальней.

– Надо это проделать быстро, – сказал он.

Псу Жабодаву не хотелось этого проделывать ни быстро, ни медленно. Его воля, он обогнул бы цитадель света по широкой дуге.

Конечно, выбор у него был. Не сказать, что богатый, но был. Можно унести отсюда Хромого, не внемля его протестам. Но такой фокус пройдет один-единственный раз, и следует его приберечь для более важного случая. А пока Пес будет потакать раздутому эго напарника, будет выполнять безумные, дурацкие, а иногда и необходимые приказы – и ждать своего часа.

В их армии осталось две тысячи человек. Едва командиры объявили привал, солдаты в изнеможении повалились на землю. Хромой подозвал двоих, чтобы помогли ему спешиться.

Войско было обременено сказочной добычей. Каждый солдат набил заплечный мешок лучшими сокровищами, награбленными в разоренных городах или взятыми у павших товарищей. Очень немногие воины провели в этом походе больше двух месяцев. Из двух тысяч лишь сотня пересекла море вместе с Хромым, и у тех, кто не дезертировал, не было никаких оснований чаять себе долгой жизни.

Хромой прислонился к боку Пса Жабодава.

– Мусор, – прошептал он. – Сплошная погань.

Колдун был очень близок к истине. Солдаты, сохранившие в душе хотя бы искорку отваги и чести, сбежали первыми.

Хромой взглянул на небо. Улыбка слабо шевельнула руины его рта.

– Приступай, – сказал он.

Солдаты стонали и ворчали, поднимаясь на ноги и готовясь к бою, но ослушников не нашлось. Хромой злобно таращился на храм. Откуда эти сомнения, эта робость? Вроде нет никаких причин сомневаться в победе.

– Вперед! – хлопнул он по плечу Пса Жабодава. – На разведку, черт бы тебя побрал.

Затем колдун собрал уцелевших ведьмаков из северного леса. Прежде от них было мало проку, но теперь Хромой придумал для них задачу.

Ни малейший звук не предупредил его об опасности. Миг назад царила ночная тишина, нарушаемая стрекотом сверчков под ногами строящихся в боевой порядок солдат, и вдруг небо наполнилось атакующими скатами. Они налетели со всех сторон, по двое и по трое, на высоте не более пятидесяти футов, и в этот раз молнии у них были не основным оружием.

Прибывшие первыми сбросили толстые колбасовидные снаряды четырехфутовой длины. Повсюду расплескалось кипучее маслянистое пламя. Завыл Пес Жабодав, очутившийся под этой точной бомбежкой, завопили, завизжали солдаты. Ржали, рвались с привязи кони. Один за другим вспыхивали фургоны в обозе.

Колдун не ревел от ярости – на это не было ни сил, ни времени. Он уже готовил ловушку. Но пока сосредотачивался на этом, его самого застигли врасплох.

Хромого охватило пламя. И ни о чем другом он теперь думать не мог. Прежде чем успел создать вокруг себя защитный кокон из чар, его хворостяному телу был нанесен очень серьезный урон. Оно дымилось и теряло куски. Боль была ужасной, но еще ужаснее был гнев.

А с неба все сыпались пузыри с горючим. Скаты сбрасывали их, улетали и возвращались с молниями.

Хромой расширил свою оболочку, укрыв под ней пару шаманов. Один теперь силился поднять покалеченное тело господина, другой разыскал прорехи в волшебной обороне и принялся их закрывать.

Останки Хромого взмахнули рукой-головешкой.

Из ночной тьмы вывалился скат, вокруг него хлопали, трещали мелкие стрелы молний.

Хромой снова махнул рукой. Пес Жабодав ринулся в сторону храма. За ним последовало большинство солдат. Быстрый успешный штурм даст укрытие от небесного ужаса.

А ужас преследовал. Небо над Хромым становилось слишком опасным. Падали зажигательные пузыри, тут и там расцветало оранжевое пламя, в нем погибали припасы и ценности. Но Хромой, сумевший защититься от огня, о нем больше не думал. Он обуздал свой гнев и вернулся к задаче, от которой его столь внезапно оторвали.

Как только Пес Жабодав приблизился к монастырской стене, оттуда что-то протянулось и оттолкнуло его; так человек щелчком отбрасывает жука. Вокруг повалились солдаты. И негде было спрятаться от атакующих небесных демонов.

Все же люди, пусть и очень немногие, наступали. Противник не пытался им воспрепятствовать. Почему?

Скаты ринулись вниз на волнисто трепещущих крыльях. Пес Жабодав изо всех сил прыгнул навстречу им. Зубы впились в темную плоть.

Хромой бормотал заклинания, а двое шаманов что-то вытаскивали из дымящихся развалин фургона. Глядя на хлопоты своих помощников, предводитель расплылся в улыбке.

Царящее кругом светопреставление его теперь нисколько не волновало.

Ему принесли обсидиановую змею, прямую как стрела, десяти футов длиной и шести толщиной. Каждая ее чешуйка была изображена с поразительной четкостью, в рубиновых глазах плясало отраженное пламя. Ведьмаки шатались под ее тяжестью. Один из них проклинал жар, который успела вобрать в себя эта штуковина.

Хромой поджидал их со своей знаменитой грозной улыбкой. Не дыша, очень тихо он затянул мрачную песнь.

И обсидиановая змея начала меняться. По ее телу текла жизнь, оно вздрагивало. Распахнулись длинные мглистые крылья. Они бросали тени – в тот час, когда никаких теней не бывает.

Ало зажглись глаза, будто открылись дверцы в самые жаркие топки ада. Вспороли воздух глянцевитые когти, похожие на обсидиановые ножи. Из пасти, полной темных острых зубов, вырвался ужасающий визг. Вздымалось и опадало брюхо, тварь дышала. И вот уже она рвется на свободу, ее взгляд прикован к ближайшему костру.

Хромой кивнул. Шаманы отпустили змею. Та захлопала крыльями и нырнула в огонь. Закувыркалась там, как воробей в грязной луже. Хромой одобрительно улыбался. Зашевелились его губы, выговаривая колдовские слова.

Огонь погас. Сожравшая его тварь метнулась к следующему. Потом дальше.

Хромой дал ей попировать несколько минут, а потом тон его речитатива изменился. Голос сделался властным, жестким. Тварь протестующе взвизгнула. Из ее пасти исторглась огненная дымка.

Но змея подчинилась приказу. Вереща, она взмыла в ночное небо.

Хромой перевел взгляд на Храм отдохновения странствующих. Пора выяснить, каким колдовством защищено это место.

Шаманы подняли своего господина и понесли к стене.

Мертвой хваткой, до белизны и жгучей боли в суставах Боманц держался за какой-то орган кита. Чудовище висело достаточно низко над огненно-дымным хаосом, чтобы колдун видел всю картину происходящего, чтобы сознавал, сколько продлится его падение, если он все-таки рискнет расслабить пальцы. Рядом были Молчун и Душечка, они наблюдали. Одно подозрительное движение, и Боманц получит от Молчуна пинок. А заодно возможность выяснить, умеет ли он летать.