– Тут что-то странное творится, – проговорил Смедз. – Надо держать ухо востро. – И указал на мертвеца, подвешенного к коньковому прогону трехэтажного здания.

– Военно-полевой суд, – пояснил Рыба. – Это значит, что большие дяди не расположены шутки шутить. Ты прав, Смедз, будем дышать через раз, пока не выясним, что тут делается.

Ближе всего находился квартал, где жил Талли; туда они и направились. Квартал нашли, а вот дом – нет. Талли нисколько не расстроился.

– Погощу у тебя, пока не найду жилье, – сказал он кузену.

Но Смедз не оплатил постой, и хозяева гостиницы распорядились его пожитками. Сбыли порожнюю тару, приглянувшиеся вещи прибрали к рукам, оставшееся барахло скинули старьевщикам, а комнату сдали погорельцам. Старик Рыба тоже остался без крыши над головой, но он, как и Талли, решил не пенять на судьбу. Разве что чуть осунулся, ссутулился и помрачнел.

– Получается, набьемся всем скопом ко мне, то-то мамаша обрадуется, – заключил Тимми.

Он здорово нервничал. Смедз предположил, что это из-за ожога.

– Только на эту ночь, – предупредил коротышка. – Папаша моих гостей не больно-то жалует.

Родители Тимми имели собственный дом, в остальном же были бедны, как и все на Северной стороне. По слухам, жилье им досталось от серых, когда Весло еще кишело мятежниками. Награда за стукачество. Может, и правда. Тимми на этот счет помалкивал.

Впрочем, сейчас-то кому какое дело? Семейка не прогадала, и это главное. Имперцы честнее, управляют они лучше. Тем, кто прозябает в трущобах, безразлично, в чьих руках находится власть. Смедзу, к примеру, на это совершенно наплевать, лишь бы его не трогали. И большинство людей считают точно так же.

– Тимми! Тимми Локан!

Они остановились, обернулись к старухе. Когда та подковыляла, Тимми сказал:

– Госпожа Циско. Как поживаете?

– Ой, Тимми, а мы-то думали, ты помер заодно с другими. В ту ночь четырнадцать тысяч полегло…

– Я в городе не был, госпожа Циско. Только что воротился.

– И домой еще не заходил?

Людской поток оттеснил их в боковую улочку. Уже почти стемнело, но при таком изобилии военных патрулей не было необходимости прятаться на ночь. Интересно, чем теперь заняты злодеи, подумал Смедз. Неужто честным трудом?

– Сказал же: только что вернулся.

По резкости ответа Смедз понял, что старуху Тимми недолюбливает.

Она пошла рядом, прямо-таки расточая сочувствие и желание утешить. Даже Смедз, никогда не считавший себя человеком чутким, видел фальшь. Старухе хотелось, чтобы худую весть Тимми получил не от кого-нибудь, а от нее.

– Отец твой и оба брата… Какое горе… Помогали тушить пожар, и вот… Мать, сестра… Их не пожар сгубил, а вороги. Вороги, они же без злодейств не могут… Сестренку твою так изувечили – руки на себя наложила пару недель назад…

Тимми затрясся. Казалось, сейчас рухнет и забьется в конвульсиях.

– Довольно, сударыня, – сказал Рыба. – Вы уже вонзили ему нож в сердце, ни к чему проворачивать.

– Ах ты хамло! – брызгая слюной, накинулась на него старуха. – Да что ты себе позволяешь?!

– Заткнись, сука! Вали отсюда, пока я твою задницу тебе же на башку не нахлобучил! – Произнесено это было ровным, даже мягким тоном, но Смедз знал, что так звучат самые опасные угрозы кузена.

Это что же получается, Талли приберег в душе каплю человечности? Небось даже на дыбе в этом не признается.

– Мне этого не вынести, – пролепетал Тимми. – Лучше бы я тоже умер.

– Старуха не даст тебе покою, Тимми, – сказал Рыба.

– Знаю. И я сделаю все, что нужно сделать. Но не сейчас. Слыхали про гостиницу «Череп с костями»? Там дешевые номера. Если она уцелела.

Она уцелела. Враги не сочли эту халупу достойной сожжения. Смедзу пришло на ум сравнение с жалкой, до безобразия опустившейся проституткой, которой еще двадцать лет назад следовало оставить промысел.

У входа сидел на стуле капрал имперских войск, прислонясь спиной к деревянной, давно забывшей слово «краска» стеной. Он держал на коленях жбан с пивом и вроде бы дремал. Но когда компании осталось до двери несколько шагов, военный открыл глаза, ощупал взглядом всех четверых, кивком разрешил войти и отхлебнул из посудины.

– Эмблему заметил? – спросил внутри Смедз Рыбу.

– Да. «Ночные хищники».

Бригада «Ночные хищники» считалась в северной армии элитной. Ее учили воевать в темное время суток и при колдовском противодействии.

– Я думал, они где-то на востоке, пытаются покончить с Черным Отрядом, – сказал Смедз.

В битве при мосте Королевы «Ночным хищникам» крепко влетело от Черного Отряда, и это позорное пятно – главное украшение бригадного знамени. До моста Королевы эти наемники считались непобедимыми. Половина империи верила, что боги на их стороне.

– Как видишь, они здесь.

– О черт! Что тут вообще происходит?

– Надо бы разобраться с этим. Что неизвестно, то опасно.

Тимми переговорил с владельцем гостиницы – они были слегка знакомы. Хозяин клялся и божился, что его заведение битком набито бездомными. Однако никто из этих жильцов не попадался на глаза. Подыскать местечко ну никак невозможно. Разве что будет на то благоволение богов…

На лапу хочет, сообразил Смедз. Да без проблем.

– Размер благоволения? – спросил Тимми.

– Полтора обола. С носа.

– Озверел, хапуга?

– Плати или проваливай.

Мимо Смедза и Тимми прошел капрал из «Ночных хищников», с грохотом поставил жбан перед хозяином гостиницы, в один миг побледневшим как полотно.

– Это уже второй раз за день. И теперь я собственными ушами слышал. Попался, песья сыть!

Хозяин судорожно глотнул воздуха, сгреб жбан, кинулся наполнять.

– Не старайся, – хмыкнул капрал. – Предложишь взятку – на всю жизнь загремишь в рабочую команду. – Он взглянул на Тимми и Смедза. – Выбирайте себе комнату, парни. Эта ночь – за счет того, у кого дерьмо вместо мозгов.

– Капрал, да я просто шутил с ребятами…

– Ну да. То-то я гляжу, как они со смеху покатываются. Спорим, парень в черной маске тоже живот надорвет? Он от вас, комиков, просто без ума.

– Капрал, что тут стряслось? – осведомился Смедз. – Нас не было в городе.

– Могу просветить. Хотя суть вы и сами уже наверняка ухватили. Сюда приперлись какие-то бандиты и дезертиры и давай безобразничать. Потом они двинули к Башне, но обломали об нее зубы. А поскольку мы стояли неподалеку, нам и пришлось наводить порядок заодно с другими войсками. Бригадир наша родом из трущоб Нихиля, она увидела шанс поквитаться со сволочной породой, которая превратила ее детство в ад. Так что можете полюбоваться развешанным на коньковых прогонах ворьем. А вашим сутенерам, жрецам, наркоторговцам, шулерам, барыгам и шлюхам самое место в рабочих командах. Они вкалывают по восемнадцать часов в сутки и не мешают вам, добропорядочным гражданам, приводить жизнь в порядок. По мне, так зря наша бригадир с ними нянчится. Зря дает им все новые шансы. К примеру, вот этот болван – первостатейный выжига, у него уже два наказания. В прошлый раз маршировал по улицам с гостиничной вывеской на шее и неделю разбирал завалы. А теперь схлопотал тридцать горячих и две недели общественных работ. Хорошего отношения он не ценит, учиться не желает. Значит, и добром это для него не кончится. Приволокут дурака на Майское Поле, насадят на пику, и будет торчать, пока не сгниет. – Капрал хорошенько приложился к жбану, уже снова наполненному, вытер рот рукавом и ухмыльнулся. – Бригадир говорит, наказание должно быть соразмерно преступлению. – Он снова хлебнул от души и взглянул на владельца гостиницы. – Ну что, готова задница к расплате?