Необходимость накопления географических познаний, возможно, наиболее очевидна. Без долгого периода проб и ошибок даже те весьма смутные навигационные инструкции, с которых началась эта глава, никогда не появились бы. Маршрут по Северному морю / Северной Атлантике был открыт отважными исследователями, которые двинулись в путь по неизведанным просторам из Западной Норвегии к Оркнейским островам, а затем обогнули с севера Британские острова, чтобы отправиться в Атлантику и проложить дорогу к Фарерским островам, Исландии, Гренландии и, наконец, в Северную Америку. Возможно, ирландцы уже знали о Фарерских островах и Исландии, что и привлекло внимание скандинавов к Атлантике, но сообщения о том, что первые норвежцы якобы обнаружили в Исландии ирландских монахов, не были подтверждены археологическими изысканиями[611]. Менее сложными, но не менее важными были действия других групп скандинавов, изучавших британские, ирландские и континентальные речные системы. Сейчас легко принимать это как должное, но подробные знания о них было необходимо собрать до того, как норвежские грабители двинулись вверх по реке и привели свой флот к внутренним заливам и озерам Ирландии, проплыли по Тренту, чтобы разграбить мерсийский королевский оплот в Рептоне, или добрались по Сене до богатств монастыря Сен-Жермен и Парижа.

Систему российских рек викинги тоже изучали долго и тщательно. В середине VIII века они, похоже, только и делали, что плавали по рекам, впадавшим в Балтийское море, в поисках лучших угодий, где можно было бы получить качественные меха. Затем последовал огромный шаг вперед – скандинавы выяснили, куда ведут их притоки, в каких направлениях можно расширить свое влияние и как в конце концов добраться до самого Багдада. Нужно было научиться избегать порогов, мелководий и отмелей, а также продумать систему транспортировки судов волоком между реками. Все это требовало обширных познаний и организации, не говоря уже о смене судов. Близ Ладоги было необходимо сменить мореходные суда на речные, и археологические материалы показывают, что некоторые обитатели тех мест зарабатывали на жизнь, предоставляя торговцам такую возможность. В других районах самой серьезной проблемой была организация перевозки судов по суше. Требование, чтобы население Смоленска вместо дани помогало русским князьям с волоковой переправой кораблей, встречается лишь в грамоте 1150 года, но это самый ранний из уцелевших подобных документов, и он наверняка отражает давно устоявшуюся практику. Если подумать, какое обилие информации было необходимо собрать, промежуток в два поколения между образованием Старой Ладоги и началом торговли на западных рынках и первыми контактами с мусульманским югом представляется вполне логичным. Большой объем географических знаний, которые было необходимо усвоить скандинавским искателям приключений в любом регионе, где они действовали, отражается в географических текстах средневековой Скандинавии. В них хватает сведений, заимствованных из классических сочинений и Библии, что неудивительно для традиций церковного образования, но таковые сочетаются с довольно специфическими и точными сведениями, которые явно были получены опытным путем за долгие века странствий[612].

Экономические данные тоже были крайне важны. Без понимания природы рынков и знания о почти неограниченном спросе на товары, привозимые из северных лесов, в мусульманском мире торговля по системам российских рек никогда бы не набрала обороты. Совершенно другие знания экономического плана получили викинги, грабившие Запад, – а именно они усвоили, что в христианских монастырях можно найти огромное количество драгоценных металлов, а иногда, особенно в Ирландии, еще и захватить очень важных людей. По сути, к сфере экономики относится и понимание того, что земельные участки в разных регионах имеют разную ценность, что и привело впоследствии к их заселению.

Политическое знание регионов также было крайне важным, не в последнюю очередь в вопросах, касающихся непосредственно миграции. Учитывая, что скандинавы хотели поселиться на новых территориях в качестве богатых, преуспевающих землевладельцев, доминирующих в обществе, им было необходимо понимать принципы уже существующих социально-политических структур в месте назначения. Следовательно, перед тем, как двинуться в путь, они должны были знать наверняка, что смогут вытеснить уже существующую элиту, либо своими силами, либо с помощью небольшой группы своих сторонников (как, судя по всему, было на западных и северных островах). Или же им нужно было точно знать, какое потребуется собрать войско, чтобы получить такие же результаты там, где социальное и политическое единство было более прочным, как в англосаксонской Англии и Северной Франкии, и набрать достаточно воинов, чтобы добиться успеха. Действительно ли они с самого начала планировали сокрушить эти королевства, неясно, но ключевая черта Великих армий – это их численность, достаточная для того, чтобы уничтожить военную и политическую мощь англосаксонских королевств. Без уничтожения соответствующих структур не было бы последующего захвата и перераспределения земель. Некоторые случаи требовали более специфических знаний о политической ситуации в пункте назначения. Сложно поверить в то, что Великая армия, собравшись в Восточной Англии, по чистой случайности двинулась потом в Нортумбрию. Для них было открыто любое направление (кроме востока – там пришлось бы пуститься вплавь), но они отправились на север, где в то время шла гражданская война. Схожим образом перемещения основных сил викингов в конце IX века – начале X из Англии и Ирландии на континент и обратно по мере того, как появлялись и пропадали перспективы обогащения, происходили в результате появления соответствующих сведений.

Мы, конечно, уже сталкивались с важностью активных информационных полей в каждом миграционном импульсе 1-го тысячелетия. Накапливать нужные знания в эпоху викингов было гораздо сложнее, и этот процесс занимал больше времени, чем в других случаях, из-за огромных расстояний и большого разнообразия географических регионов, которые он охватывал. Даже по прямой от Рейкьявика до Багдада 5 тысяч километров, а на деле путь включает в себя преодоление опасных вод, береговых линий и речных отмелей. По тем же причинам переселение скандинавов сталкивалось с более сложными логистическими проблемами, нежели любой другой миграционный поток из тех, которые мы успели рассмотреть[613].

Помимо основного акцента – стремления к накоплению богатства – точнее, добыче такового, поскольку разграбление монастырей не предполагает особенных усилий в накоплении, – другая черта, характеризующая миграцию викингов в целом, – это предпочтение водных видов транспорта любым другим. Торговля, грабежи и даже переселение – все это основано на изучении моря и речных систем. Таким образом, первостепенную роль играл доступ к соответствующему виду транспорта – кораблям, которые стоили недешево. Только с появлением трансатлантических лайнеров – в особенности с большим количеством мест третьего класса – в конце XIX века стала возможной перевозка большого количества пассажиров при сравнительно невысоких затратах. До того морские переходы были слишком дорогостоящими, чтобы стала возможной массовая миграция бедных людей по воде, разве только государства по каким-то своим соображениям не выделяли отдельных средств на нее, будь то бесплатный проезд для рабочих, необходимых в новых колониях, либо транспортировка преступников в Ботанический залив. Немногие имеющиеся у нас свидетельства указывают на высокую стоимость путешествия морем в эпоху викингов. Именно по этой причине, как следует из саг и других исландских литературных источников, колонизация Северной Атлантики проводилась аристократами – пусть даже сравнительно незначительными. Только они могли позволить себе покупку кораблей, несмотря на то что с ними ехали далеко не столь богатые слуги и свободные мужчины, которые либо входили в отряды, необходимые для подчинения пиктов и скоттов, либо помогали с расчисткой земли под фермы на Фарерских островах и в Исландии. Конунги, позже пришедшие в западные воды, предположительно, частично оснащали собственный флот, а также нанимали на службу тех, у кого уже был свой транспорт. Когда бывший король шведов вернулся, чтобы заново обосноваться в Бирке, к примеру, у него было одиннадцать собственных кораблей и еще двадцать один нанятый. Служба в войске конунга либо ярла, который мог позволить себе собственный флот, скорее всего была одним из способов для менее богатых людей добраться до новых земель и, вероятно, стала дорогой к успеху, по которой прошли многие из сокменов Данелага.