Елена прижалась к мужу, ласкаясь.

— Непраздна я, Михась, — неожиданно призналась она.

— Ну! — на лице Михаила расплывалась улыбка. — Вот как я тебя люблю за такие подарки, Еленка!

Михаил обнял жену ещё крепче, ища её губы, и Елена жадно отвечала ему.

— Ты вот что, Елена Романовна… — отрвался наконец от поцелуев Михаил. — Ежели будет сын, надобно назвать его Мстиславом.

Елена помолчала.

— Понимаю… А следующего Андреем назовёшь?

Михаил помолчал.

— Дожить до того ещё надобно, Еленка.

Шёлковые занавеси, закрывавшие вход в шатёр, колыхались, и солнечные лучи то и дело прорывались в шатёр. Мария вздохнула и прикрыла глаза. Надо бы поспать… Надо вообще отоспаться, чтобы выглядеть свежее…

Шатёр для княгини Ростовской поставили на головной ладье, ближе к корме. Князь Борис Василькович тоже получил свой шатёр, на второй ладье, где начальствовал боярин Воислав. Владыка Кирилл обитал на третьем судне, поменьше. Замыкала караван ладья, полная дружинников — в таком путешествии лишние мечи не помешают.

Мария старательно старалась заснуть, но сон не шёл. Заснёшь тут… Больше всего давит, как известно, тревога и неизвестность. Помолиться, что ли, ещё раз?

Ладьи, подгоняемые северным ветром, резво продвигались вниз по течению. Позади остались Городец и Нижний, где сходились все речные пути Северо-Восточной Руси — тут в Волгу впадали Ока и Клязьма. Впереди лежала Булгария.

Да, Булгария, подумала Мария. Что осталось от той Булгарии, и что-то ещё останется? Булгарам и подданным их народам досталось ещё крепче, пожалуй, чем Руси. Да и гнёт татарский тут сильнее. Напрямую ставит своих людей, дань собирают… Пожалуй, исчезнет Булгария вовсе спустя недолгое время…

— Госпожа моя, там какие-то люди, — в шатёр просунулась голова витязя. — Вроде застава татарская. Ты бы глянула.

Княгиня встрепенулась, открыла глаза.

— Сейчас, Радослав.

На палубе уже стояли наготове люди. Лучники выстроились вдоль борта, держа в руках луки с наложенными на тетиву стрелами.

— Эйе, урусы, мы есть застава Бату-хана! К берегу давай!

Витязь взглянул на княгиню, та отрицательно качнула головой.

— Слушай меня! Перед тобой посольство княгини Ростовской, госпожи Марии! Идём в Сарай-Бату, к самому Бату-хану! Отвали в сторону!

На длинных лодках, уже поравнявшихся с кораблями, возникло замешательство.

— Эй, привет Мари-коназ, да! Надо тамга получай, дальше ходу нет без тамга!

Витязь повернулся к княгине, и Мария вновь отрицательно качнула головой.

— Это ты купцам навешивай тамгу свою! Нам её даром не нать!

— … Это произошло здесь, Бурундай-багатур.

Бурундай разглядывал берег, на котором в беспорядке валялись обглоданные скелеты животных и обгорелые остовы повозок. Людских скелетов среди них не было, их унесли и похоронили. Да уж… Если бы бешеный волчонок задержался тут, то хоронить покойников было бы некому.

Карательный отряд Бурундая переправился через Днепр много выше порогов, чуть пониже городка Канева. За время отдыха тумен был пополнен и насчитывал теперь двенадцать тысяч всадников и более двадцати семи тысяч коней. Бурундай нарочно взял так далеко к северу, надеясь отрезать Андрея от спасительных лесов, и это ему удалось. «Коназ-ашин» сделал слабую попытку обмануть Бурундая — выделил отряд на лучших конях, который стремительно уходил на северо-запад, надеясь отвлечь монголов от основных сил коназа. Разумеется, Бурундай не поддался на нехитрую уловку. Он направил в погоню всего тысячу воинов, с парой запасных коней на каждого. Для разгрома двух сотен разбойников этого должно было вполне хватить. Основные же силы своего тумена опытный полководец повёл на юг, разослав всадников широким веером, загоняя в степь. Сам Бурундай с двумя тысячами отборных воинов шёл чуть позади, на случай попытки прорыва. Теперь у Андрея не оставалось шансов — либо отступать и быть прижатым к морю, либо попытаться прорваться и принять безнадёжный бой с самим Бурундаем — это если ему ещё удалось бы прорваться через загонщиков.

Бурундай криво усмехнулся. Нет, волчонок не решился на прорыв. Бурундай было решил, что урусский разбойник надеется затаиться где-нибудь и таким образом избежать возмездия. Всадники Бурундая обшаривали каждый лесок, каждую балку. Однако такого хода дела не ожидал никто…

— Похоже, волчонок совсем потерял голову от страха, — подал голос Эрэнцэн, местный нойон, чьи люди служили проводниками при войске славного Бурундая. Бурундай зло сверкнул в ответ глазами.

— Если чего-то не понимаешь, Эрэнцэн, не стоит показывать свою глупость. Он не потерял голову, он сделал ловкий ход. Булган!

— Я здесь, господин!

— Тех урусов, что взяли выше по реке, допросили?

— Да, мой господин!

— Кто они?

— Это люди коназа Магаила, купцы. Везли хлеб на продажу, по договору с местным хозяином Тюрюубэном. Те из его людей, что не были на берегу и потому уцелели, подтвердили — хозяин и вправду ждал корабли с грузом.

— Коназ Магаил, говоришь… — Бурундай цокнул языком. — Интересно… Отец его тоже грабил Магаила, только брал обозы с оружием…

— Это может быть случайностью, — усомнился Эрэнцэн.

Бурундай скривился.

— Ну конечно может, нойон. Все разбойники, выступающие против нас, грабят также и коназа Магаила, как нашего данника. В результате чего получают оружие, серебро и хлеб. А также большие лодки, на которых можно ускользнуть от неминуемой гибели. Всё это чистая случайность, Эрэнцэн. Особенно случайно они находят караваны Магаила…

Бурундай хлестнул нагайкой по собственному сапогу.

— Так! Всем отдыхать, варить еду! Коней почистить и накормить зерном! Выступаем через три часа, и будем надеяться, что мы перехватим оставленый волком отряд хотя бы у третьей реки!

Да, разве что так, подумал Эрэнцэн. Каждый монгол знает: догнать отряд, имеющий не меньше чем по четыре коня на человека — свежих коня притом! — и к тому же изрядную фору, будет очень, очень трудно.

— … Вот он, город Сарай-Бату!

Мария мельком окинула взглядом стоявших рядом. Перед прибытием на место всё ростовское посольство собралось воедино на головной ладье. Владыка Кирилл сохранял невозмутимость, как будто бывал здесь уже много раз. Боярин Воислав тоже держался ровно, но острый просверк глаз всё же выдавал время от времени волнение. Что касается Бориса, то мальчику сохранять приличествующее спокойствие было, разумеется, трудно. Да и мне тоже, поймала себя на мысли Мария. Дело-то нешуточное…

Берег был уставлен посудинами всевозможных размеров, от утлых рыбачьих челноков до довольно внушительных персидских торговых судов. Встречались и явно русские ладьи — торговля везде торговля, и некоторые купцы уже осваивали новые порядки.