Фальконе же попросил вдруг:

– Джино, друг мой, сделай доброе дело: принеси документы, лежащие в сейфе в моем кабинете. В связи со смертью нашей дорогой Бьянки я должен кое-что посмотреть...

Джек встрепенулся, решив на мгновенье, что ему показалось.

– Из сейфа, сеньор? – удивился он. – Я не знаю, как он работает.

– Я тебе расскажу. – И старик поманил его ближе.

– Вы уверены, что...

– Я тебе доверяю.

Выслушав наставления мнимого деда, Джек шел к кабинету, словно на эшафот: ноги увязали в ковровой дорожке, половицы, казалось, хватали за пятки, а повязанный галстук впивался в кадык, лишая дыхания. Шанс добыть диадему и бежать на помощь Аманде сам шел ему в руки! Он выяснил то, ради чего прибыл на виллу... Еще минута – и он будут готов оставить эту историю позади, но...

Он вошел в кабинет и прошел напрямую к сейфу. Откинул картину с изображением флорентийского палаццо Строцци и поглядел на механизм... Наставления Гаспаро Фальконе еще звучали в его голове, и Джек, сам удивившись тому, как ловко все вышло, распахнул дверцу сейфа и замер, глядя на полки.

Графская диадема, состоящая, как он знал от Гатте, из ста двадцати ограненных бриллиантов весом в триста карат и из россыпи мелких жемчужин, стоила баснословные деньги, о которых Джек никогда не мог и мечтать. Если взять эту вещь и уехать с Амандой – все их мечты бы исполнились: они жили б в довольстве и сытости... вместе, как и мечтали.

Джек нашел диадему и, осторожно взяв ее с полки, покрутил в своих пальцах: свет от окна, преломляясь в многочисленных гранях, яркими бликами рисовал на стенах и полу.

Третий день, как Аманда в руках похитителей, а он прохлаждается здесь, на вилле...

Третий день, как ни Ридли, ни кто-либо другой не знает ни где они, ни что с ними случилось...

Он должен был с этим покончить.

И мог сделать это прямо сейчас...

И все-таки Джек положил диадему на место, взял с полки бумаги Фальконе и, словно страшась все-таки искуситься, поспешно захлопнул дверь сейфа. Потом вернул картину на место и вышел из кабинета с одной-единственной мыслью: еще один день, еще только день – он узнает, что случилось с де Лукой – и сбежит от Фальконе.

Дольше медлить нельзя...

И чтобы выяснить правду, ему нужна Розалин Харпер.

Джек решил, что как только отдаст бумаги Фальконе, он найдет женщину, и они побеседуют с управляющим, Антонио Пьяджио, и расспросят его о ключе.

Когда он постучал в дверь комнаты Розалин Харпер, отзываться она не спешила, он даже подумал, уж не послышался ли ему звук ее легких шагов, когда подошел к ее комнате. Там, за дверью, сейчас было тихо, будто женщина притаилась и не желала ему отвечать.

Неужели она настолько расстроилась из-за слов Агостины де Луки?

– Сеньорита Рид, мне нужна ваша помощь, – сказал он через дверь. – Сеньорита Ха...

Дверь распахнулась, не дав ему договорить.

– Не произносите здесь этого имени! – воскликнула женщина, тяжело дыша. – Вы, разве, не понимаете, что история повторяется: мало того, что я нахожусь в этом доме на птичьих правах, так меня еще обвиняют в коварных замыслах. Слышали сами. Стоит карабинерам услышать об этом, как все повторится... Особенно, если им станет известно, кто я такая на самом деле!

То, как она глядела на Джека, как говорила, с отчаянием и подспудной решимостью одновременно, насторожило его: он заглянул в ее комнату и заметил маленький саквояж у стены. Беспорядок в вещах, брошенных на постели...

– Вы не имеете права сбежать, – произнес он осуждающим тоном. – Расписавшись тем самым в подозрениях своих недоброжелателей, вы лишь подтвердите вину... Скажите, вы виноваты в гибели сеньориты де Луки? – Джек сдвинул брови, пытаясь суровостью тона достучаться до разума женщины.

Та вспыхнула в долю секунды:

– Как вы могли такое подумать?! Я и пальцем ее бы не тронула.

– А выглядит совершенно иначе. – Он смягчился, заметив ее поникшие плечи: – И именно так все подумают, когда вы исчезнете с виллы. Не делайте этого, Розалин! Лучше позвольте мне выяснить правду. Мне, действительно, нужна ваша помощь!

Они стояли в дверях ее комнаты, и Джек видел, как сложно ей было переменить принятое решение: не бежать, что по всему было привычнее для нее, а остаться. Мисс Харпер привыкла бежать...

– Хорошо. Чем я могу вам помочь? – спросила она.

И Джек, обрадованный этим словам, попросил сопроводить его к Антонио Пьяджио. Тот был главным виноделом Фальконе: присматривал за виноградниками и собранным урожаем, следил за ферментацией и брожением вина. Он же хранил ключ от винного погреба...

Они застали мужчину в его доме на территории виллы, это было маленькое бунгало в тени лимонных деревьев, он встретил их какой-то всклокоченный, будто больной. Похоже, случившееся с графиней де Лукой плохо сказалось на нем... Джек заметил испуг в его покрасневших глазах, когда он, открыв дверь, увидел их на пороге. И что-то быстро затараторил на своем языке... Только пятью минутами позже они, наконец, вошли в дом.

– Что он вам говорил? – шепнул Джек мисс Харпер, крайне заинтригованный.

– Убеждал меня в том, что никак не виновен в смерти графини. Что места себе не находит от беспокойства и боится, как бы сеньор не погнал его со двора.

– А граф может?

– Вряд ли. Сеньор Фальконе, несмотря на чрезмерную эмоциональность, человек крайне разумный: он не делает ничего впопыхах. И ценит людей, которые ему служат... А сеньор Пьяджио, можно сказать, вырос на его виноградниках.

Пьяджио, различив в непонятной для него речи свое имя, снова затараторил без остановки.

– Я слышал, он не нашел ключ от погреба, – кое-как вклинился Джек. – Спросите его, где он хранил его и когда видел в последний раз?

Мисс Харпер перевела собеседнику эти вопросы, и вскоре Джек знал, что ключ виноградарь носил на поясе, на специальном кольце, что снимал его только вечером, когда ложился в постель, а пропажу заметил как раз перед тем, как нашел дверь подвала распахнутой, а сеньориту де Луку мертвой, то есть утром, когда одевался перед работой. Именно потому, посчитав, что по какой-то невероятной забывчивости он оставил ключ в дверях погреба, он-то и поспешил к нему в первую очередь... Почему он заметил пропажу ключа только утром? Да потому что тем вечером – здесь мужчина замялся, явно смущенный – он был-де несколько отвлечен обстоятельствами, о которых не станет говорить вслух.

– Он был с женщиной, – без экивоков констатировала мисс Харпер. – С какой именно, Антонио полагает неправильным говорить, но, конечно, именно потому, скидывая одежду, он не заметил отсутствие ключа.

Мисс Харпер говорила об этом так просто, словно просто обсуждала погоду, и этим разительно отличалась от многих знакомых Джеку молодых леди.