Гаспаро Фальконе ударил по столу кулаком.

– Не желаю этого слушать! – грозно выдохнул он. – Ты не слышал, что она говорила, а я слышал... И не хочу обсуждать эту тему снова и снова.

– Но имя де Лука будет замарано, как и имя Фальконе. Ты подумал об этом?

– Что стоит имя, когда за ним скрывается бездна пороков и зла?! Я уже слишком стар, чтобы считаться с мнением света, Витторио. И хочу мирно жить в окружении дорогих мне людей! – Он глянул на Джека. – Знать, что жизнь прожита не напрасно... Что ошибки, совершенные мной когда-то, покрыты... Что я не пустой человек.

– Мы знаем, что это не так. Не вини себя в содеянном Агостиной! – возразил его друг. – Что, право слово, за настроение? Да, случилось непоправимое, мы это знаем, но жизнь не закончена: у тебя есть твой внук, мы с Селестой. И даже мисс Харпер... – кивнул он притихшей компаньонке товарища. – Да, будет непросто отмыться от грязи, которую взбаламутит судебный процесс, но я на твоей стороне, что бы ни вышло.

Старик молча кивнул, Джеку почудилось на мгновенье, что его глаза заблестели. Как бы там ни было, он привязался к старому графу и уже представлял, с каким именно сердцем тот воспримет известие о его, Джека, подлоге.

Фальконе откликнулся:

– Очень на это надеюсь. – И как раз в этот момент слуга доложил о прибывшем госте.

Мессина переглянулись. Джек с мисс Харпер сделали то же... Только Фальконе остался бесстрастным, словно уже заранее знал, кого ждать на пороге.

– Пусть войдет. И поставьте нашему гостю прибор! – распорядился старик.

Через минуту Джек подавился собственным сердцем: в столовую, улыбаясь во все тридцать два зуба, вошел Томазо Антуан Джонсон, его недавний знакомец по поезду.

– Ах, простите, сеньоры, что прервал вашу трапезу! – театрально раскланялся он, приложив руку к сердцу. – Но, право слово, дело не терпит дальнейшего отлагательства. – И словно только сейчас узнав Джека, хотя и без должного удивления, что доказывало обратное: – Сеньор Огден, какая нежданная встреча! Вы таки добрались до Лаго-Маджоре. Рад приветствовать вас особо!

Подскочившее к горлу сердце теперь рухнуло в ноги и загрохотало там с удвоенной силой – Джек едва мог дышать, как, впрочем, и шевелиться. Как будто окаменел. И вдруг ладонь его мнимого деда легла поверх его неподвижной руки...

– Ну-ну, – произнёс старый граф, – дыши, мальчик мой. В конце концов ты ведь не думал, что сумеешь меня обмануть? Еще третьего дня я узнал, что ты не сын моей дочери. Сеньор Джонсон меня просветил...

Охнула Селесте Мессина, ее супруг открыл рот, а Розалин Харпер звякнула ножкой фужера, который опустила на стол. Но Джек воспринимал это всё отстраненно, будто сквозь толщу воды... Закрой он глаза, решил бы, что тонет в глубокой реке, погружаясь на самое дно.

– Сказал бы, что рад нашей встрече, – обратился он к Джонсону неподатливым языком, – но это было бы ложью, понимаете сами. Я в большей степени поражен тем удивительным стечением обстоятельств...

– Ах, мистер Огден, какое стечение обстоятельств? Какие случайности? Я не верю ни в то, ни в другое. Сеньор Фальконе, желаете сами рассказать мальчику правду или мне сделать это за вас? – обратился Томазо Джонсон к хозяину дома.

Старик, в чьи глаза Джек так и не осмеливался смотреть, кивнул, начав говорить:

– Я расскажу, как всё было, а вы дополняйте по мере необходимости. – Джино, – обратился он к Джеку, – мы знаем, что тебя принудили к обману, и даже знаем причины...

Заявление оказалось таким неожиданным, что Джек вскинул голову, посмотрев на Фальконе.

– Вы знаете?.. – И вдруг догадался: – Те бумаги из сейфа, за которыми вы меня посылали... Это было подстроено?

– … Чтобы вас испытать, – охотно подтвердил собеседник. – Сеньор Джонсон, едва просветив меня обо всём, хотел вас сразу же разоблачить, – на этих словах детектив развел руки, изобразив, мол, виновен, простите, – но я, – продолжил старик, – должен был знать, насколько вы искренни, и предложил испытание...

– О да, я прятался за портьерой в кабинете сеньора Фальконе и видел, как вы любовались графскою диадемой, но отчего-то не взяли её... – поддакнул Джонсон. – Разве вы не желали помочь своей девушке? Странная щепетильность в сложившихся обстоятельствах.

При одном только упоминании Аманды, пусть даже имя её не было произнесено вслух, Джека кипятком обдало.

– Откуда вы знаете? – прохрипел он. – Откуда вы знаете, что она... что я... Я должен помочь ей... но не ценой воровства и предательства. – И опустив голову: – Мне очень жаль, сеньор Фальконе, что так вышло. Я не желал вас обманывать... Но Аманда...

– Та девушка, о которой ты мне рассказывал?

Джек кивнул.

– Она в серьезной опасности. Её удерживают нехорошие люди...

– Гатте и его шайка, – вставил Томазо Джонсон, кивнув. – Я давно слежу за этим мерзавцем по настоянию моего нанимателя, – он поглядел на сеньора Фальконе, – и знаю в мельчайших подробностях все детали его коварного плана.

– Вы следили за ним?!

– О да, как только этот прохвост явился на виллу Фальконе с предложением отыскать внука сеньора, что мне при всем моем опыте так и не удалось, я сразу же заподозрил неладное, о чем и сказал сеньору Фальконе. И он, прислушавшись к моим доводам, отправил меня в Англию вслед за Гатте, якобы намеревавшемуся отыскать внука сеньора. Только это всё была ложь: никого, кроме подельников в своей готовящейся махинации, этот Гатте не искал. И Англию покинул в компании некой смазливой девицы и плечистого парня, которых, будь вы повнимательней, заметили бы еще в поезде, где мы с вами и познакомились. Они наблюдали за вами, я – за ними. Мне стало весьма интересно, чем же вы их настолько заинтересовали...

– Потому вы и познакомились со мной в поезде?

– Именно так, молодой человек.

Джеку хотелось вскочить и метнуться по комнате, хоть отчасти рассеяв рвущиеся наружу эмоции, но он принудил себя оставаться на месте. Ради Аманды он должен был знать, чем грозит ему это разоблачение...

Впрочем, о себе он волновался в последнюю очередь.

– Я был слеп, – прошептал он, стыдясь собственной невнимательности к деталям. – Если бы только заметил Этель еще в поезде... Боже мой!

– Ах, не корите себя, – продолжил Джонсон. – У вас не было повода сомневаться в попутчиках, как у меня. К тому же, когда этот Гатте подсунул под дверь вашего номера белый конверт, я решил даже, что вы с ними подельники...

– Гатте был и в Андерматте?!

– В двух номерах на вашем же этаже. – Джек застенал, схватившись за голову. – Но, когда вы отправились на ночное свидание, как я полагал, с этим же типом, но оказались похищенными подельниками Гатте, ситуация начала проясняться...

– Вы видели, как нас похищали, и ничего не предприняли?!