статут (123 страны подписали), а в число не подписавших входят США, Россия и Китай. Помог бы и запрет на продажу оружия за рубеж, кроме полицейского, но это тоже утопия. Я не очень верю в нынешние возможности ООН, и крупные военные интервенции все равно придется возглавлять американским войскам, но результат многосторонних мер был бы лучше, чем недавние односторонние интервенции США и их союзников.

Война - явление не универсальное, но повсеместное, она происходит во всех регионах и во все времена, хотя и с разной частотой и интенсивностью. Однако количество мирных лет значительно превышает количество военных, а подавляющее большинство межгосударственных конфликтов разрешается путем примирения или продолжает тлеть под гнетом недовольства. Но скучный мир считается менее примечательным, чем захватывающие войны, начиная с ранних надписей, хроник и саг и заканчивая современными средствами массовой информации. Войны продаются лучше, чем мир. Таким образом, война не является ни генетически заложенной в человеке, ни настолько важной, как ее часто представляют. Не является она и врожденной только для мужчин. Мужчины были зачинщиками и участниками практически всех войн, но это связано с их культурой и институтами, а не с генами, в то время как в партизанских отрядах и армиях последнего времени было много женщин. На протяжении более 90 процентов своего существования на Земле люди вели очень мало войн, но когда в стационарных аграрных поселениях возникли государства и социальные классы, организованная война стала повсеместной. Причиной войн являются общества, а не универсальная человеческая природа.

Марксисты объясняют происхождение войны как продукта классовой эксплуатации. По их мнению, при докапиталистическом способе производства крестьяне физически владели землей, и лордам приходилось вымогать у них прибавочную стоимость силой. Была распространена и обратная мафиозная последовательность, когда крестьяне при угрозе со стороны вооруженных людей из других мест переходили под защиту местных вооруженных людей. Результат был тот же: крестьяне были вынуждены отдавать излишки лордам, от которых зависели их привилегированный образ жизни, замки, украшения и оружие. Это, на мой взгляд, вполне обоснованная теория происхождения войны.

Однако военная мощь - это лишь один из четырех основных способов приобретения человеком материальных и идеальных ресурсов, к которым он стремится. Я задавался вопросом, почему правители используют военную силу, а не полагаются на идеологию сотрудничества, экономический обмен или политическую дипломатию для достижения внешнеполитических целей. Я сосредоточился в основном на межгосударственных войнах, хотя в случае их вторжения в сферу влияния включал гражданские и внегосударственные войны. В главе 10 я не обнаружил ни долгосрочной, ни краткосрочной тенденции к увеличению или уменьшению количества войн, если сложить вместе межгосударственные, гражданские и внегосударственные войны и отметить рост числа жертв среди мирного населения, продаж оружия и интернационализации недавних гражданских войн. В целом, война сегодня не является ни более, ни менее значимой, чем в прошлом.

 

Анархия и гегемония

Доминирующей теорией межгосударственной войны является реализм, который использует три основные концепции: анархия, гегемония и рациональность. Анархия противопоставляет верховенство закона внутри государств его отсутствию в международном пространстве. Поэтому тревоги правителей по поводу намерений других правителей, а также опасения за собственное выживание в условиях анархии неизбежно влекут за собой "дилеммы безопасности", в результате которых противостояние двух или более держав периодически перерастает в войну. Это часто так, особенно в войнах с взаимной эскалацией. Однако реалисты преуменьшают внутренние причины войны. Например, Экштейн пытался объяснить войны Римской республики почти полностью в терминах геополитической анархии. В главе 4 я показал, что это имело определенный смысл в самых ранних войнах республики, но в дальнейшем внутренние отношения власти были гораздо более важными причинами. Большинство ее войн были войнами агрессивными, которые привели сначала к смене режима за рубежом, а затем к имперскому завоеванию народов, не угрожавших выживанию Рима. Вместо этого экономические, идеологические и политические институты и культура Рима были подчинены милитаризму.

Реализм минимизирует значение норм. Почти все войны до начала современного периода велись между соседями, но также как и большая часть внешней торговли и идеологического распространения общих норм, религий и, в случае торговли, согласованных процедур регулирования. Либеральные теоретики подчеркивают мирные нормы, такие как конфуцианство, религиозные предписания или резолюции ООН, направленные на ограничение или регулирование войн. Некоторые общие нормы действительно сдерживают воинов, как, например, при ведении осадной войны или обращении с пленными или гражданским населением. Такие нормы часто нарушаются, но те, кто сдается, надеются, что норма будет соблюдаться. В качестве альтернативы общие нормы могут воплощать воинские добродетели, благоприятствующие войне, как, например, в феодализме Китая, Японии и Европы или в современном фашизме. Нормы могут сдерживать или усиливать военные действия.

Противоположностью анархии в реализме является гегемония: мир наступит, если одно государство будет обладать военной мощью в сочетании с легитимной властью устанавливать нормы геополитики. Во многих регионах из множества соперничающих малых государств возникало одно великое имперское государство. Однако для достижения имперского мира приходилось отдавать бесчисленное количество жизней на войне, и большинство имперских государств продолжали воевать с новыми врагами вплоть до своего упадка и падения. Редким исключением стало правление Токугава в Японии, где мир преобладал в течение 250 лет после достижения династией гегемонии, хотя этому способствовала экология острова, затруднявшая ведение войн с иностранцами. Гегемония также зависела от региона, как, например, относительно мирная трибутная дипломатия императорского Китая с государствами на востоке и юго-востоке страны, но более воинственные отношения в других регионах. Американская неформальная империя с 1945 г. была гегемоном в Западной Европе, после трех десятилетий войн в Восточной Азии перешла к гегемонии, но не достигла ее на Ближнем Востоке и в Латинской Америке.

Таким образом, гегемония может иногда уменьшать количество войн, но слишком редко является основной причиной мира. Существуют и другие причины мира. Война обходится дорого, особенно та, которая может длиться долго. Иногда баланс сил между несколькими государствами способствует миру. Некоторые правители явно предпочитали мир, например, конфуцианское дворянско-бюрократическое сословие Китая, некоторые древнегреческие города-государства, Китай эпохи Сун XI века, конфедерация ирокезов, постколониальная Латинская Америка, последние столетия в Скандинавии и последние десятилетия в Западной Европе. В период "холодной войны" США и СССР соблюдали договоры о вооружениях и невмешательстве в сферу влияния друг друга. Во всех этих случаях мир имел свои достоинства. Он позволил добиться необычайного экономического развития в сунском Китае и в послевоенном мире, где также удалось избежать ядерной войны. Хотя анархия и гегемония являются полезными помощниками в объяснении войны и мира, анархия не может быть сильнее, чем мир. Мы наблюдаем постоянное перетягивание каната между ними.

 

Рациональность

Реалисты утверждают, что решения о