30 августа 1919 года галичане и запорожцы, охватив город полукольцом, начали наступление. Большевики дрались крепко, но, опасаясь оказаться в окружении, отступили из Киева. Среди них был и пятнадцатилетний курсант Голиков, будущий знаменитый писатель Аркадий Гайдар. Он расскажет об этом отступлении в своей первой книге. Эту раннюю юношескую вещь редко кто читает. В общем, и правильно. Настоящий Гайдар начинается с «Р.В.С.», с повести «На графских развалинах», со «Школы», наконец. Но для нас слова Гайдара интересны. Молодой и очень наивный писатель не скрывает, что киевляне радовались уходу большевиков, стреляли им в спину.

Из книги Аркадия Гайдара «В дни поражений и побед»: «В разных концах города раздавались с чердаков выстрелы по отступающим. Бухали церковные колокола – где набатом, где пасхальным перезвоном.

Это торжествовала контрреволюция.

Но вот и Цепной мост. Не без труда наши товарищи протиснулись к нему и, подхваченные людской массою, стали продвигаться вперед.

Где-то на окраинах стала раздаваться трескотня и сзади задавили еще отчаянней.

Пора было уходить.

– Ну! Прощай, Украина! – сказал один.

– Прощай! – мысленно, эхом, повторили другие.

– Опять здесь скоро будем!

– Будем!..»[1588]

В Киеве тогда же, в августе 1919-го, жил Осип Мандельштам. Он упоминает об отступлении красных в финале зловещего стихотворения «Как по улицам Киева-Вия…»:

Но Гайдар напишет свою повесть только в 1925-м, а стихотворение Мандельштама датировано 1937-м. В августе же 1919-го судьба Киева еще не была решена. Галичане и петлюровцы заняли западные предместья (Жуляны, Пост-Волынский, Святошин) и начали медленно продвигаться в центр города. Однако мосты через Днепр занять просто забыли или не успели. Разведка снова подвела украинцев: они не знали, что Добровольческая армия уже подходит к Киеву с востока. Украинцев победа просто опьянила.

Утром 31 августа начался праздник. Украинцы-киевляне (а их в городе было несколько десятков тысяч) встречали галичан и запорожцев с портретами Шевченко и Петлюры[1589]. «Галицкая армия, в драных ботинках перешедшая Збруч, дошла до Киева босая, но победоносная, ободранная, дисциплинированная, окровавленная, но бодрая»[1590], – писал украинский поэт Роман Купчинский, а в то время сечевой стрелец, боец Галицкой армии. «Через Киев ко Львову! – неслось по галицким полкам. Через Киев к самостийности! – шумело по Надднепрянским». «Слава Украине!», «Слава воинам-галичанам!», «Хай живе отаман Петлюра!»[1591]

В это же время с востока к мостам через Днепр подошел полтавский отряд генерал-лейтенанта Николая Бредова. Его основу составляла 7-я пехотная дивизия, немногочисленная, но хорошо обученная, отлично вооруженная и экипированная. Солдаты носили английскую форму цвета хаки и английские же стальные каски. В дивизии было даже несколько танков, присланных опять же англичанами. Вместе с дивизией наступали сводно-гвардейская бригада генерал-майора барона фон Штакельберга и 5-й кавалерийский корпус (это не казаки, а именно регулярная кавалерия) генерал-лейтенанта Якова Юзефовича. Все трое – опытные командиры, отлично проявившие себя и на фронтах мировой войны, и на войне Гражданской.

Передовые отряды перешли Днепр по цепному мосту. По Никольской и Александровской спускались на Царскую площадь. Где-то далеко за Киевом грохотала артиллерия. Видимо, красные, отступая из города, от кого-то отбивались. Но от кого? От поляков? Или от корпуса генерал-лейтенанта Шиллинга? Но поляки были далеко – в Галиции, корпус Шиллинга воевал на юге, в Новороссии.

Деникинцев встречали торжественно и шумно, с цветами и трехцветными флагами. Но встречали – свои, русские киевляне. Девушки целовали солдат, кричали «ура!». Пели «Боже, царя храни!». Даже танки были украшены цветами[1592].

Две победоносные армии встретились на Крещатике. Русские остолбенели, увидев перед собой колонну солдат в серо-голубой форме, на головах вместо русских фуражек или английских касок – австрийские кепи: «Да это австрияки, откуда они?»

Из воспоминаний белогвардейца Н.В.Волкова-Муромцева: «Подъехал батальонный. Все глазели на австрийскую колонну. Эйден медленно ехал посередине улицы по направлению к австрийцам. Мы смотрели в ожидании. Эйден вернулся и громко сказал:

– Они говорят, что они украинцы, командует ими какой-то Петлюра.

– Да ну их к черту!

Мы прошли до Бессарабки и остановились»[1593].

Первая киевская встреча добровольцев с украинскими войсками окончилась вполне благополучно. Галичане не были в глазах деникинцев столь одиозны, как собственно петлюровцы. На галичан смотрели как на подданных другого (пусть и рухнувшего уже) государства, на петлюровцев – только как на предателей «общерусского дела». Со своей стороны, и галичане не были озлоблены на русских.

В городской думе состоялись предварительные переговоры между бароном фон Штакельбергом, Кравсом и полковником Осипом Микиткой, командиром 1-го Галицкого корпуса. И эти переговоры тоже были вполне успешны. Русские отходили за Днепр, который был определен как демаркационная линия. Однако над зданием городской думы должны были водрузить российский трехцветный флаг – украинский сине-желтый там уже висел. Два флага. Два народа. Две армии. Дальнейшие переговоры оставались на долю генерала Бредова.

И вот над зданием городской думы рядом с украинским флагом вывесили российский. Русские ликовали, а украинцев этот флаг просто взбесил. Галичан объявили «зрадниками» (изменниками), раздались крики «Геть!» («Долой!»). Мол, предают Украину и отдают москалям уже освобожденный город. Через некоторое время на площади появился конный отряд – командир Запорожского корпуса Владимир Сальский с эскортом. Владимир Петрович сам еще недавно служил в Русской императорской армии, окончил академию Генерального штаба. Он был очень обижен тем, что Кравс отстранил его от переговоров. Увидев российский флаг, Сальский воскликнул: «Не будемо парадувати перед московським прапором!» То ли сам полковник велел сорвать флаг, то ли это сделал по своему почину «какой-то фанатик» – так или иначе, а флаг сорвали и бросили за землю, под ноги коням Сальского и его кавалеристов[1594]. Тогда один из добровольцев помчался прямо на Сальского, но ординарец украинского полковника успел первым выхватить шашку и зарубил добровольца. Толпа разорвала ненавистный «московский прапор». Вспыхнула перестрелка, причем стреляли русские, потому что Антон Кравс отдал приказ не вступать в перестрелку с белогвардейцами. Этот приказ исполнили, хотя кто-то бросил в автомобиль Кравса ручную гранату. Генерал не пострадал, граната разорвалась рядом, но взрывной волной из машины выбросило его адъютанта.