Яркое знойное солнце, характерное для этих краёв, уступало пьедестал на небосводе молодым звёздам. Небольшими группами, космические светила, стали проглядывать, через погружающееся в томный мрак, ночное небо, отправляя свои послания длинными лучами холодного света.

Проведя весь день за разговорами и обсуждения сложных тем, команда «Эверелла» не заметила, как наступил вечер. Проявляя заботу, Харвуд ненадолго прервался, дабы сообразить хоть какой-нибудь ужин для своих гостей. За окном смеркалось всё сильнее и сильнее.

Эми больше не могла противиться усталости, поэтому решила пойти отдохнуть без ужина. Откровенно говоря, девушка относилась к профессору с некой опаской, уж больно много тем он умалчивал, вероятно, не без причины.

Переполненная злобой, Кэтлин также решила отказаться от ужина, отправившись вслед за Эми. Узнав о том, что у короны было две наследницы, рыцарь не могла себе простить, что не смогла спасти ни одну из них. Если бы только старшая принцесса не уговорила отвезти её дальний гарнизон к отцу, то погибших принцесс было бы две.

Сама Вечность благословила Уортли на защиту последней уцелевшей принцессы. Во всяком случае, именно так считала Кэтлин. Теперь-то уж она точно сделает всё возможное и даже неневозможное, чтобы сохранить жизнь истинной наследницы трона.

Тем временем Эми, наконец, добралась до отведённой ей профессором Фоджем спальне. Действие морских ягод уже прошло, отчего по телу девушки вновь побежала дрожь. Рассказывать об этом кому-либо Эми не хотела. Кэтлин и Данкен и без того были в расстроенных чувствах, ещё не хватало, чтобы они беспокоились за неё из-за простого перенапряжения.

Профессор Фодж и так метался на разрыв, совсем позабыв, что гостей надо накормить и напоить, а тут ещё это. Однако забота о Харвуде была не единственной причиной её молчания. Всё же Фодж выглядел несколько странным, безусловно не глупым, от того и опасным.

Заняв место в гостевой кровати, Эми вынула из кармана портрет младшей принцессы. Чёткое яркое воспоминание тех дней всплыло в голове девушки. Впервые фантомные образы не кружились в бешеном калейдоскопе, напротив выглядели размеренно, чётко, последовательно. Тем не менее, всё же этот наполненный светом оазис, никак был не связан с жизнью Эми, которую она помнила.

Сидевшая в вязаной кофточке маленькая девочка смотрела вверх и довольно улыбалась. Эми вспомнила, как автор портрета была недовольная отсутствием одной очень важной, по её мнению детали. На счастье девушки в прикроватной тумбочке лежала кучка пергамента и грифеля.

В следующий момент девушка приступила к завершению шедевра старшей принцессы. Штрих за штрихом и на шее малышки стал проглядывать медальончик с изображением головы рыси на нём. Дело осталось за малым - оформить детали. Усталость валила с ног, глаза непроизвольно закрывались, но Эми чувствовала, что должна закончить работу, чего бы это ей не стоило.

С обратной стороны двери, ведущей в спальню Эми, стояла Кэтлин. Держа руку на эфесе собственного меча, рыцарь с подозрением относилась ко всему, что видела вокруг. Досадная обида и беспомощность изменить прошлое, породили в сердце Уортли жуткую паранойю, которая в какой-то момент могла привести к непоправимому. Тем не менее, Кэтлин старалась держать себя в руках и объективно оценивать ситуацию.

Тем временем профессор Фодж уже нёс ужин, но кроме поникшего головой Данкена в гостиной никого не было. Даже малыши, что возились с модельками паровых кораблей, уже ушли в собственную спальню, небрежно разбросав весьма дорогие игрушки.

Отец мышиного семейства сидел неподвижно, положив голову в руки, он бесцельно смотрел на собственные ноги.

– Данкен, мой мальчик, – очень добрым тоном начал Фодж, – Прости, что раньше не рассказал тебе о твоём отце!

– Кто он был на самом деле?! – не поднимая головы, пробурчал Бритс, – Он, правда мог убить королеву и её дочь?!

Харвуд тяжело вздохнул. Поставив поднос с едой прямо поверх книг, он сел рядом со старым другом.

– Данкен, – многозначительно произнёс Фодж, – Твой отец был «следопытом», да не просто абы каким, а командиром «следопытов» экспедиционного корпуса королевской стражи. Именно на его плечах легла тяжкая ноша борьбы со шпионами королевства.

Данкен поднял голову, посмотрев на профессора.

– Почему тогда леди Уортли считает, что мой отец был предателем?! – в голосе картографа мелькнула нотка надежды.

– Данкен, мой мальчик … – Фодж принялся наливать свежий отвар по чашкам, – … никогда не верь слухам, но всегда слушай их.

Фодж протянул чашку с ароматным чаем Данкену, после чего взял свою.

– Всё началось, когда старшую принцессу из рода Шелортисов отравили! – шумно втянув воздух носом, начал профессор, – Уже тогда короля охватила жуткая паранойя. Он активно подозревал во всём истэров, хотя это было не так, во всяком случае, точно не с разрешения Богуэя. С каждым днём становилось всё хуже и хуже. Король видел измену везде, во всём, во всех. Сначала я отговаривал его от разрушения храмов, потом заступался за истэров. Вскоре меня, мягко говоря, попросили покинуть дворец. Уверен во многом, я этому обязан королевскому шуту.

Харвуд, не подбирал слова, как раньше, поэтому говорил более легко и непринуждённо. Сейчас рядом не было Эми и профессору не требовалось говорить так, чтобы даже чуждый этому миру человек всё понял. Быть может, если бы Фодж сразу вёл диалог так, то в душу девушки не закрались бы подозрения в его неискренности.

– У шута так много