Итак, мы продолжали медленно шагать вперед, и я изо всех сил старался получать удовольствие от прохладного дня и постоянно меняющегося моря, одновременно внимательно поглядывая на высившиеся неподалеку скалы. Однако знак, который я неожиданно увидел, не имел никакого отношения к отряду Риддла. Он был нарисован на скале совсем недавно и мог означать только одно. Дракон, нависший над змеей, а над ними стрела, указывающая вверх.

Мне показалось, что тот, кто оставил этот знак, специально выбрал для нас самую легкую дорогу наверх. Но я все равно полез первым и налегке, оставив Олуха ждать на берегу. На вершине скалы, обдуваемой со всех сторон ветром, я увидел узкую полоску голой земли, заросшую жалкой травой и каким-то мхом. Дальше расстилался небольшой луг с сухой травой, поросшими лишайником камнями и жалкими кустиками. Я забрался наверх, держа в зубах кинжал, но меня никто не поджидал – ни друг, ни враг, только холодный ветер, который налетел с ледника.

Я вернулся на берег, чтобы поднять наверх сначала наши вещи, а потом Олуха. Он довольно ловко карабкался, хотя ему явно мешали брюшко и маленький рост. Но в конце концов мы оба забрались на вершину скалы. Отдышавшись, Олух проговорил:

– Ну, а что теперь?

– Не знаю, – ответил я и огляделся по сторонам, решив, что тот, кто оставил нам такие ясные знаки на скале, не бросит нас сейчас.

Мне потребовалось всего одно мгновение, чтобы увидеть новый знак. Не думаю, что наш покровитель старался скрыть его от посторонних глаз, просто у него не оказалось под рукой ничего более подходящего. Более или менее ровная линия, выложенная камешками, собранными на берегу, указывала одним концом туда, откуда мы пришли, а другим – куда следовало идти.

Я протянул Олуху его заплечный мешок, а затем надел свой.

– Пошли, – сказал я. – Мы идем вон туда, – показал я ему.

Он проследил взглядом за моим пальцем, а затем грустно покачал головой.

– Нет. Зачем нам туда идти? Там нет ничего, кроме травы. А дальше снег.

У меня не нашлось подходящего объяснения, потому что он был прав. Небольшая поляна, заросшая травой, переходила в засыпанную снегом долину, вдалеке высились ледяные глыбы. За ними я разглядел скалу, изукрашенную сверкающими не солнце кристалликами льда и снега.

– Потому что я туда иду, – заявил я и зашагал в сторону скалы, но не слишком быстро.

Назад я не оглядывался, но Уит подсказал мне, что Олух неохотно последовал за мной. Тогда я слегка замедлил шаг, чтобы он смог меня нагнать, а когда он оказался рядом, дружелюбно проговорил:

– Ну, Олух, думаю, сегодня мы получим ответы по крайней мере на некоторые наши вопросы.

– Какие вопросы?

– Кто или что такое Черный Человек.

– А мне все равно, – упрямо проворчал Олух.

– Ну, сегодня хороший день. И я больше не хочу идти по берегу.

– И поэтому мы идем туда, где снег?

Он был прав, и мы вскоре подошли к границе снежной долины, где я увидел четкие следы Черного Человека. Ничего не объясняя Олуху, я пошел по этим следам, он тащился за мной. Через некоторое время он заявил:

– Мы не проверяем палкой снег. Мы можем провалиться.

– Пока мы идем по этим следам, думаю, мы в безопасности, – сказал я ему. – До настоящего ледника далеко.

Еще до наступления вечера мы прошли по обдуваемой ветрами снежной равнине и оказались около высокой скалы, которая, казалось, бросала вызов стихиям. Вся ее поверхность была испещрена толстыми ледяными наростами и глубокими трещинами. Около нее следы поворачивали на запад, и я двинулся дальше по ним. Близилась ночь, и небо заметно посерело, но я упрямо шел вперед, время от времени выдавая Олуху кусочки сушеной рыбы, когда он начинал особенно громко жаловаться на голод. Когда спустились сумерки, я понял, что устал, и даже любопытство не могло заставить меня идти дальше. Наконец мы остановились, и, повернувшись к Олуху, я смущенно проговорил:

– Я ошибся. Давай разобьем здесь палатку.

Олух высунул язык и сердито надулся.

– А зачем?

Я огляделся по сторонам, пытаясь придумать, что бы еще ему предложить.

– А ты чего хочешь?

– Идти туда! – вскричал он и показал рукой куда-то вперед.

Я проследил за толстым пальцем и чуть не задохнулся от удивления. Я все время смотрел на следы, стараясь не потерять их, и не поднимал головы. Впереди в скале виднелась широкая трещина с дверью из серого дерева. Остальная часть трещины была заделана камнями. Из слегка приоткрытой двери наружу лился свет. Значит, внутри кто-то есть, подумал я.

Мы прибавили шагу, прошли немного вперед по следу, который вдруг вернулся назад и начал подниматься по крутому склону скалы. Назвать это тропинкой было бы слишком – нам пришлось идти друг за другом, при этом наши заплечные мешки то и дело ударялись о каменистую стену. Однако я сразу понял, что тропинкой часто пользуются и время от времени чистят ее от камней и кусков льда. У меня сложилось впечатление, что это делали совсем недавно.

Несмотря на то что кто-то явно ждал нас в гости, я с некоторым сомнением остановился около двери, когда мы наконец до нее добрались. Она была сделана из кусков дерева, найденного на берегу, все планки старательно пригнаны и закреплены. Из щели до нас донесся аромат еды и плыли волны тепла. Хотя дверь была открыта, а места перед ней не слишком много, я колебался, не в силах принять решение. А вот Олух, похоже, не испытывал никаких сомнений. Он протиснулся мимо меня и распахнул дверь.

– Привет, – радостно крикнул он. – Мы пришли, и мы замерзли.

– Прошу вас, входите, – ответил кто-то низким приятным голосом.

Акцент показался мне немного необычным, а голос прозвучал хрипло, словно человек не слишком часто им пользовался, но приглашение было явно искренним. Олух не колебался ни минуты, прежде чем войти внутрь. Я последовал за ним, но гораздо осторожнее.

После темноты огонь, пылавший в каменном очаге, показался мне ослепительным, и я смог различить лишь очертания человека, сидящего в деревянном кресле. Затем Черный Человек медленно встал, и Олух тихонько вскрикнул. Впрочем, он довольно быстро пришел в себя и даже вспомнил о хороших манерах, чем несказанно меня удивил.

– Добрый вечер, дедушка, – сказал он.

Черный Человек улыбнулся, обнажив пожелтевшие от возраста зубы. На черном лице змеились морщины – вокруг губ и черных как уголь, но сияющих глаз. Он заговорил, и я понял, что это язык островитян, только приправленный сильным акцентом.

– Я уже потерял счет времени, которое здесь провел. Но я точно знаю одно: впервые сюда пришел человек, который назвал меня дедушкой.

Я заметил, что он встал с кресла без видимого усилия, и спина у него была очень прямой, однако годы брали свое, и двигался он с осторожным изяществом человека, оберегающего свое тело от ненужных потрясений. Черный Человек жестом показал на маленький столик.