— Почему? — шепотом спросила я, хотя понимала, что уже не хочу знать ответ.

— Потому что Дофламинго убил его. Он убил Коразона.

Во рту все пересохло. Дышать стало трудно и практически невозможно, так как возникло чувство, что грудную клетку сжали в стальные тиски. Голова кружилась. Слишком много информации за один день. Гномы, турнир, фрукт Эйса, предложение Дофламинго, Сабо, а теперь еще и смерть Коразона… все слишком быстро свалилось на голову.

Перед глазами все плыло. В ушах шумело. На нас нападали все больше и больше подчиненных семьи Донкихот, но я даже не обращала на них внимание. Они стали фасадом или посторонним звуком, который даже и не замечаешь. Это все не важно. Все это лишь суета.

Кора-сан… так вот почему вы не пришли. Все это время я злилась и даже иногда ненавидела вас. Я посмела довериться новым людям. Посмела полюбить их всей душой и сердцем, но в итоге они исчезли. Все исчезают.

Но почему так? Дофламинго убил своего собственного младшего брата. Зачем он это сделал? Перед глазами отчетливо предстал образ высокого мужчины в огромной темно-серой шубе, что с глупой улыбкой смотрел на меня, протягивал очередного плюшевого медвежонка и, смеясь, повторял: «Зюзю! Улыбнись!».

Кора-сан…

За что такого светлого человека можно было убить?

Откуда-то из глубины моей души стало выходить что-то темное, плотное, злое. Плавно перекатываясь, словно волны из грязи, оно с каждой секундой было ближе к моему сознанию. Моя тьма дала о себе знать. Все это время она молчала и ждала своего решающего времени, но теперь… теперь я сама ее позвала. Мне было больно. Очень больно. Я злилась и ненавидела. Мне хотелось убить Дофламинго собственноручно.

Мне не нужны оправдания, не нужны мольбы или предложения. Я хотела отдаться безумию. Окунуться в эту тьму, в эту грязь и забыться. Дать возможность управлять ситуацией своей темной стороне, так как она уже тут. Скребется в дверь и просит впустить ее. Она все знает, все понимает и все сделает.

Вот, нужно только протянуть руку к той самой двери, что ограждает меня от безумия. Протянуть руку, коснуться дверной ручки и с поворотом открыть ее. Тьма все понимает. Она всегда была со мной. Она всегда меня оберегала. Как тогда, так и сейчас. Она поможет, надо только впустить ее.

Больно. Слишком больно. Я больше не могу терять людей, поэтому просто протяну руку и открою эту дверь. Впущу в себя тьму, а сама отойду назад и исчезну.

«Зозо! Стой!»

А? Кто здесь? Я остановилась, и от этого тьма зашептала еще громче, чтобы я никого не слушала. Она и только она поможет мне. Мне надо только впустить ее. Сделать еще одни шаг, что я и сделала. Медленно поднимаю руку и протягиваю ее дверной ручке.

«Зозо, остановись!»

Кто это? Я отчетливо слышала чей-то голос, но кому он принадлежит? Тьма вновь зашептала и просила не обращать внимания на голос. Я уже так близка. Нужно просто открыть дверь, повернув ручку. Дрожащей рукой я тянусь к двери и практически касаюсь ручки, как мою руку кто-то перехватывает.

Это была чужая ладонь. Слишком большая, хотя нет. Это просто моя рука стала маленькой. Детской. Я стала ребенком, а тот, кто держал меня…

Кора-сан?

Передо мной на корточках сидел высокий светловолосый мужчина в темно-серой шубе, темных джинсах и рубашке с красными сердечками. Его лицо было размазано все в такой же яркий грим, а в зубах была зажата сигарета.

«Да, много же тьмы в тебе скопилось», — со смехом заметил мужчина, когда шепот тьмы неистово зашипел, царапая дверь и требуя свободы.

Я неотрывно следила за мужчиной. Это действительно был Кора-сан, но как? Вы моя иллюзия? Галлюцинация? Или вывод того, что я окончательно сошла с ума?

«Кто знает… Разве не все равно?» — улыбался Росинант. — «Может быть, я то светлое, что есть в тебе?!»

Моя светлая сторона? А разве она существует? Я всю жизнь только и слышала, что о своем безумии. Про что-то светлое я слышу впервые. Вы точно моя галлюцинация.

«Да, тьмы в тебе много. Вон какого монстра вырастила», — Кора-сан указал на закрытую дверь. — «Но лучше пусть этот монстр и дальше сидит там. Не открывай дверь!»

Но я хочу это сделать! Я не хочу чувствовать, не хочу думать, не хочу вспоминать. Я хочу открыть дверь и забыться. Даже если после этого никогда не смогу вернуться назад.

«Зозо», — мужчина уселся на пол и подтолкнул меня поближе, чтобы обнять. Его руки были такими теплыми и мягкими. Разве у галлюцинации может быть такое? — «Не подавайся тьме. Я знаю, тебе больно, но теперь ты не одна. Теперь есть те, кому ты не безразлична и кто ждет твоего возвращения. Подумай о своих накама, подумай о своем брате, подумай о Ло».

Но… но… Кора-сан… вы же…

«Знаю», — мужчина снова улыбнулся и вытер теплой подушечкой большого пальца выступившие слезы на моем лице. — «Все хорошо. Позаботься о Ло, ладно? Он, может, и выглядит как взрослый и бесстрашный мужчина, которому море по колено, но на самом деле он все тот же глупый мальчишка и ему так же нужны друзья».

Ло… ему ведь тоже пришлось пережить это, так еще и в более раннем возрасте. Он так же остался один. Возможно, он и хотел вернуться обратно к нам с дедушкой, но как? Он был всего лишь одиннадцатилетним мальчиком, который вновь лишился всего. Тем более он все это видел. Видел смерть Кора-сана… я должна быть сильнее. Я не могу позволить себе забыться и оставить его.

«Вот и молодец», — сказал Кора-сан, после чего встал в полный рост. Теперь я перестала быть ребенком, я стала самой собой и была полна решимости. Однако мужчина все еще обнимал меня за плечи. — «Послушай», — шептал он. — «Что бы не говорил вам мой безумный брат, не слушайте его. Вы и он совершенно не похожи. Да, в вас есть тьма, но так же есть и свет. Я знаю это, иначе меня бы тут не было», — Росинант взял меня за руку и крепко сжал. — «Передавай Ло привет».

После этого мужчина вытащил сигарету изо рта и выпустил сероватую струйку дыма, которая заполонила все перед моим взором. Я часто заморгала, отгоняя дым, но когда он рассеялся, то я обнаружила себя сидящей на быке за спиной у Луффи. Руку все еще кто-то сжимал, и когда я посмотрела на того, кто это был, то увидела Ло, что неотрывно следил за мной.

В его глазах я отчетливо видела волнение, тревогу, страх и переживание. Скорей всего он с ужасом ждал того, как я себя поведу. Все это время он носил боль утраты в одиночестве. Все эти годы он знал, но ничего не говорил. Ему было намного тяжелее, нежели мне.

Я улыбнулась, стараясь успокоить его, и накрыла наши руки второй ладонью, давая понять, что со мной все хорошо. Как ни странно, но на Ло это подействовало, и он с легким облегчением вздохнул.

— Хм, кажется это тупик, — услышала недовольный голос Луффи.

Только сейчас я решила осмотреться и поняла, что мы сидим в какой-то пещере, где практически по самую морду быка кругом имелась вода. Как мы тут оказались? Похоже, я многое пропустила. А где эти «вежливые приклеенные парни»?