– У меня было много помощников.

Мне сдавило горло. Улыбнувшись Джеку и малышу, я перевела взгляд на Сару и Агату. Склонившись друг к другу, как две школьницы, они сплетничали о заседании Конгрегации. Фернандо развлекал Софи и Натаниэля рассказами о скованном поведении Герберта и всплесках ярости Доменико. Фиби и Маркус, встретившись после недолгой разлуки, самозабвенно целовались. Болдуин теперь стоял рядом с Мэтью. Тот по-прежнему держал на руках Бекку. Я подошла к ним.

– Возьми, брат. Возвращаю, – сказала я, протягивая ему ключ де Клермонов.

Моя ладонь ощущала тяжесть старинного металла.

– Оставь себе. – Болдуин согнул мои пальцы, и ключ оказался зажатым у меня в кулаке.

Разговоры в гостиной смолкли.

– Что ты сказал? – прошептала я.

– Я сказал, чтобы ты оставила ключ себе.

– Ты ведь не…

– Да, именно это я и имел в виду. В семье де Клермон у каждого есть свое дело. Ты это знаешь. – Золотисто-карие глаза Болдуина вспыхнули. – С сегодняшнего дня ты председательствуешь на встречах Конгрегации.

– Я не могу. Я же профессор! – запротестовала я.

– Расписание встреч Конгрегации составляется заранее. Соотнеси с ним свои лекции. Пока ты отвечаешь на электронные письма… – с напускной суровостью добавил Болдуин, – ты без труда урегулируешь свои дела. Всегда что-то можно передвинуть. Я слишком долго пренебрегал своими семейными обязанностями. Я же воин, а не политик.

С немой мольбой я взглянула на Мэтью, однако на сей раз он не собирался меня спасать. И в его глазах я видела не привычную готовность опекать, а гордость.

– А как же твои сестры? – спросила я, пытаясь остановить поток лихорадочных мыслей. – Верена наверняка будет возражать.

– Это было предложение Верены, – ответил Болдуин. – И потом, ты ведь тоже моя сестра.

– Значит, решено. Диана будет председательствовать в Конгрегации, пока не устанет от этой работы. – Изабо расцеловала меня в обе щеки. – Ты только представь, какая физиономия будет у Герберта, когда он узнает о решении Болдуина!

Я молча сунула ключ обратно в карман. Голова продолжала идти кругом.

– А день-то распогодился, – сказала Изабо, глядя на яркое весеннее солнце. – Идем погуляем перед обедом по саду. Ален с Мартой столько всего наготовили, причем без помощи Фернандо. От этого Марта находится в потрясающе хорошем настроении.

В гостиной снова стало шумно от разговоров и смеха. Мэтью передал Бекку Саре.

– Только не слишком долго, – сказала нам вслед Сара.

Как только мы остались вдвоем, изголодавшийся Мэтью стал меня целовать. Постепенно его поцелуи делались крепче и отчаяннее. Еще одно напоминание, что Мэтью пока не вернул себе прежнего контроля над бешенством крови. Он с трудом выдержал мое отсутствие, пусть и кратковременное.

– Расскажи мне про Венецию, mon coeur. Надеюсь, все прошло без осложнений? – спросил он, восстановив равновесие.

– Я потом расскажу во всех подробностях. Пока же должна тебя предостеречь: Герберт опять замышляет недоброе. Он цеплялся к каждому моему слову.

– А чего ты ожидала? Происков Герберта можешь не бояться. Мы выясним, какую игру он ведет.

То, что я увидела в следующее мгновение, заставило меня остановиться и замереть.

– В чем дело, Диана? Ты идешь? – нетерпеливо спросил Мэтью.

– Я постою здесь немного. Соберусь с мыслями. Ты иди. Я тебя догоню.

Мэтью странно на меня посмотрел, но спорить не стал.

«Я знал: ты первая меня увидишь».

Голос Филиппа был совсем тихим. Сквозь него я по-прежнему видела разномастную мебель Изабо. Но меня это не волновало. Передо мной был прежний Филипп – сильный, красивый, без малейших следов издевательств Бенжамена. Он улыбался. Его глаза сверкали от восхищения и нежности.

– Почему я?

«Потому что у тебя теперь есть Книга Жизни. Ты больше не нуждаешься в моей помощи».

Наши глаза встретились.

– Завет… – начала я.

«Слышал. Я многое слышу. – Улыбка Филиппа стала еще шире. – Я горд, что завет разрушила одна из моих дочерей. Ты действовала замечательно».

– И то, что я тебя вижу, мне в награду? – спросила я, сдерживая слезы.

«Одна из наград, – ответил Филипп. – Со временем ты получишь и другие».

– Эмили. – Едва я произнесла ее имя, облик Филиппа начал таять. – Нет! Не уходи. Я не стану задавать вопросы. Просто скажи ей, что я люблю ее.

«Она это знает. И твоя мама тоже. – Филипп мне подмигнул. – Я со всех сторон окружен ведьмами. Только Изабо не говори. Ей бы это не понравилось».

Я засмеялась.

«А вот это награда мне за годы хорошего поведения… Ты никак собралась слезу пустить? Я больше не хочу слез. Слышишь?»

Филипп погрозил мне пальцем.

«Меня уже тошнит от слез».

– И чего ты хочешь вместо слез? – спросила я, вытирая глаза.

«Больше смеха. Больше танцев. – Глаза Филиппа озорно блеснули. – И больше внуков».

– Это зависит не только от меня, – сказала я и снова засмеялась.

«Только боюсь, доченька, в будущем тебя ждет не только смех. – Филипп перестал улыбаться. – Диана, твоя работа не закончена. Богиня просила меня вернуть тебе вот это».

Он протянул мне серебряную стрелу с золотым наконечником, которой в январе я пробила сердце Бенжамена.

– Не нужна мне ее стрела. – Я попятилась и даже подняла руку, чтобы оттолкнуть нежелательный подарок.

«Я тоже не хотел брать, но ведь кто-то должен осуществлять справедливость».

– Диана! – окликнул меня Мэтью.

Если бы не стрела богини, я бы не услышала голос мужа.

– Иду! – крикнула я в ответ.

Глаза Филиппа были полны симпатии и понимания. Я нерешительно дотронулась до золотого наконечника. Едва мои пальцы его коснулись, стрела исчезла, и я снова ощутила ее тяжесть в спине.

«С первого момента нашей встречи я знал, что ты – та», – сказал Филипп.

Слова Филиппа странным образом перекликались со словами Тимоти Уэстона, сказанными мне сначала в Бодлианской библиотеке, а потом и у него дома.

В последний раз улыбнувшись мне, призрак Филиппа начал таять.

– Постой! – крикнула я. – Что значит «та»?

«Та, кто сможет взять на себя мои тяготы и не сломаться, – прошептал мне на ухо Филипп, и моя щека ощутила легкое прикосновение его губ. – Но ты не понесешь их одна. Помни об этом, доченька».

Я не удержалась и всхлипнула на прощание.

– Диана? – Теперь уже Мэтью стоял в дверях. – Что случилось? Ты как будто призрака увидела.