– Куда дальше? – прошептала Агата. – Тут же ничего нет…

– Зажмурься, – велела я, – и держись за меня. Я тебя проведу.

И да, у меня получилось пройти в чертоги фей. Холм был невысок, но изнутри… Убранство залов потрясало, тут тянуло бродить часами, рассматривая самоцветные колонны, драгоценную отделку и украшения на стенах…

– Ты все-таки пришла, – услышала я голос из ниоткуда.

– Я же поклялась, – ответила я спокойно. – Отдай мне герцога!

– Просто так? Ты шутишь? – засмеялась пустота.

– Не хочешь вернуть его просто так, назначь испытание, как это у вас полагается. Только не гоняй за тридевять земель искать какую-нибудь диковину, времени у нас в обрез!

– Вот так дерзкая девчонка! – засмеялась невидимая фея. – Времени в обрез… Я могу подарить тебе столько времени, сколько пожелаешь! Хочешь жить вечно?

– Нет, не хочу, – ответила я. – Мне нужен герцог. И ты мне его отдашь, потому что он тебе не принадлежит!

– Он и тебе не принадлежит, – возразила фея.

– Но у меня на него больше прав, чем у тебя. Ты, невидимка… кстати, отчего не покажешься? – прищурилась я. – Твоя соперница не боялась явиться перед человеком. Или ты слишком уродлива, чтобы показаться кому-то на глаза?

– Что за детские уловки… – раздался вздох, и из лучей света – я так и не поняла, где прячутся светильники, – соткалась женская фигура.

Агата крепче вцепилась в мою руку.

Эта фея ничем не напоминала Фею Ночи. Та могла прикинуться нищенкой, а могла – королевой. У этой не вышло бы – она была слишком иной, я не умею описать, но… От нее веяло холодом той стороны, где человеку делать нечего, а если уж он оказался там по воле судеб, пути назад ему уже не будет.

– Довольна? – спросила фея. Не возьмусь описать ее лицо, скажу лишь, что смотреть ей в глаза я не могла, а Агата так и вовсе уткнулась в мое плечо.

– Все не с пустотой говорить, – ответила я, хотя колени у меня дрожали. – Отдай мне герцога!

– А какое ты имеешь право требовать? – ласково поинтересовалась она, и по спине у меня побежали мурашки. – Ты просто человек. Слабый, хрупкий и недолговечный человек…

– Слабые хрупкие люди загнали вас в эти холмы, – ответила я, – и отобрали власть над здешними землями. Не потому ли вы все так злы?

Моей покровительнице, я полагала, все равно, кого укрывать покрывалом ночи, но вот обитателям полых холмов наверняка были не по нраву забравшие слишком много воли люди.

– Не дерзи, девочка, иначе навсегда останешься здесь, – негромко произнесла фея. – Значит, тебе нужен этот мужчина?

– Да, – ответила я.

– И ты готова заплатить любую цену, чтобы получить его?

– Нет. Я хочу его заслужить, – подобрала я правильное слово. – Назначь испытание!

– Их будет три, ты знаешь? – негромко спросила фея. – Или больше, это уж как я решу…

– Да хоть три раза по три, – ответила я и все-таки посмотрела ей в лицо. Хорошо еще, только обычным взглядом, не то страшно даже представить, что я могла бы увидеть.

О, она была очень красива, но настолько холодной и жестокой красотой, что я не могу представить мужчину, который польстился бы на нее. Впрочем, много ли я знала о мужчинах?

– Я ведь поймаю тебя на слове, – сказала она. – Но ты не выдержишь и трех испытаний. Сойдемся вот на чем: если ты сумеешь выполнить первые три мои задания, тогда получишь еще три.

– А потом еще и еще, пока не умру?

– Нет. Шестое будет последним, обещаю. И вот что… – она замолчала, и в тишине слышно было, как где-то капает вода. – Ты пока можешь отказаться и уйти. Но если возьмешься за дело, обратного хода не будет. Тебе ясно?

– Да, – ответила я. – А может ли сестра пойти со мной?

– Как помощница? Много ли с нее проку! – усмехнулась фея.

– Не оставлять же ее одну в этом жутком месте, – пожала я плечами. – Кто знает, что тут могут сделать с беззащитной девушкой?

– А она согласна? – осведомилась та. – Она ведь тоже может не вернуться живой…

– Согласна, – глухо ответила Агата, не выпуская моей руки. – Я не оставлю сестру. Без нее мне все равно не жизнь.

«А как же принц?» – хотела было я спросить, но подумала, что она права: выбраться в одиночку отсюда Агата не сумеет. И даже если выйдет и доберется до опушки, а Волк сдержит слово и проводит ее до гати, что она будет делать одна? Кому достанется дом герцога? Понадобится ли новому хозяину неумелая служанка? Неумелая, но хорошенькая…

– Когда начнем? – спросила я, тряхнув головой, чтобы избавиться от непрошеных мыслей.

– Прямо сейчас, – улыбнулась фея и поманила нас за собой.

Чертоги были сумрачны, и никак не получалось понять, насколько они велики. Уж всяко больше холма, каким он казался снаружи! Где стены залов, разглядеть я не могла. Стройные колонны, увитые искусно вырезанными из камня (или, быть может, настоящими?) лозами и плющом, уходили на немыслимую высоту, даже потолка было не разглядеть. Прямо посреди очередного зала бил фонтан: стройная девушка держала на плече кувшин, струя воды с тихим плеском стекала на мозаичный пол и исчезала в нем.

Вскоре я поняла, что выйти отсюда мы не сможем, просто заплутаем, такими замысловатыми коридорами и переходами вела нас фея. Запомнить все эти галереи и переходы с одного раза было немыслимо.

Мы поднялись по ажурной лестнице, ведущей вроде бы в никуда, однако наверху оказалась открытая терраса (Агата ахнула от изумления, увидев далеко внизу кроны деревьев), по которой мы перешли в очередной сумрачный зал. В нем почему-то было очень много зелени: яркие цветы в красивых глиняных – а может, и вовсе каменных – горшках поворачивали головки нам вслед, шевелили листьями, будто перешептывались, лианы вились, словно живые…

Потом мы прошли через зал, сверкающий самоцветами, – колонны здесь были усеяны кристаллами, будто растущими на них. Отец показывал мне такие сросшиеся камни, но те были невелики, а эти – колоссальны! Вместо фонтана здесь стояла такая вот друза из прозрачного камня, зеленого сверху и красного снизу (он очень походил на турмалин, но я не стала бы ручаться). Каждый кристалл был в два человеческих роста, если не больше!

А вот мы миновали целый строй статуй: беломраморных и терракотовых, из грубого камня и деревянных, и вовсе из неведомых материалов. Кажется, я видела даже фарфоровую куклу с меня ростом, а еще тряпичное пугало с грустным лицом. Впрочем, лица у всех у них были живыми, у кого веселыми, у кого печальными, у кого искаженными страданием,