Терзая себя безответными вопросами, Грейс вдруг вспомнила свой давний разговор с Леоном Арлингтоном. Он твердо знал, каким был бы его выбор. И вряд ли стоило сомневаться, что все прочие сделали бы точно такой же. Сколько бы страданий ни выпало на долю человеку, он всегда — за очень редким исключением — предпочтет жизнь смерти.

Они добрались до городской площади. К удивлению Грейс, там еще толпился народ. Несколько коптящих факелов тускло освещали пространство в ее центре, где собралась довольно большая группа людей, примешивая едкий запах дыма к отвратительному зловонию человеческих нечистот. Мальчик нетерпеливо дернул ее за рукав, и Грейс послушно последовала за ним, стараясь пореже наступать в аммиачные лужи.

Они приближались к противоположному краю площади, когда Грейс заметила в толпе фигуру человека в черном балахоне. В сердце ее словно вонзилась острая ледяная сосулька, и она резко остановилась на месте.

— Пойдемте же, миледи, — испугался провожатый. — Ну пожалуйста! После наступления темноты разгуливать по городу опасно.

Грейс завороженно шагнула вперед, уже не слыша ни одного слова. Человек в черном стоял к ней боком, лицо его скрывал капюшон. Багровые отсветы факелов создавали вокруг его головы некое подобие кровавого ореола. Грейс сначала подумала, что перед ней тот самый служитель Ворона, которого она тогда застигла врасплох в замке, но вскоре поняла, что ошибается. Тот, потерявший черный ножичек, был плотнее, шире и ниже ростом.

Тем временем жрец Ворона воздел руки над головой и обратился к собравшимся. Грейс не могла разобрать ни слова, но по тону его голоса, то повышающемуся до истеричного крика, то понижающемуся до вкрадчивого шепота, нетрудно было догадаться, что тот не просто обращается к толпе, а проповедует. Очевидно, в его речах таилось немало привлекательного, потому что внимающие им люди с упоением ловили каждое слово и не сводили с оратора восторженных глаз. Грейс сделала еще один шаг по направлению к сборищу.

Взметнувшиеся над головой руки внезапно замерли в воздухе, проповедь оборвалась. Словно почувствовав на себе посторонний враждебный взгляд, Черный Балахон обеспокоенно завертел головой. Капюшон при этом сполз с головы на плечи, а в следующее мгновение глаза его скрестились со взором Грейс.

Дыхание у нее в груди застыло ледяным облаком. Даже в тусклом свете факелов Грейс сумела отлично рассмотреть лицо агитатора: грубое, жестокое, с начертанным углем на лбу знаком Ворона. Но главным было даже не лицо, а разноцветные глаза проповедника: один синий, второй — карий. Полузабытое воспоминание о случайной встрече вдруг высветилось в памяти, омытой холодной паводковой волной узнавания.

Тонкие губы мужчины раздвинулись в хищной гнилозубой ухмылке.

Ужас захлестнул горло Грейс. Он узнал ее! Узнал, вспомнил и сейчас наверняка ринется к ней через площадь, чтобы схватить и заставить навсегда замолчать. Она попятилась назад, повернулась бежать и остановилась, ослепленная вспыхнувшим факелом. Снова рванулась вперед — слепо и не разбирая дороги, но уткнулась руками в сочащуюся сыростью глинобитную стену.

— Миледи… Что с вами, миледи? Взор ее прояснился. Перед ней стоял мальчишка-провожатый с самодельным фонариком в руке. На полудетском лице явственно читалось смешанное со страхом недоумение. Грейс бросила через плечо быстрый взгляд назад. В центре площади по-прежнему теснились люди и пылали факелы, но возвышающаяся над толпой зловещая черная фигура исчезла. Самое же интересное заключалось в том, что ее, похоже, никто пока не собирался преследовать. Возродившаяся надежда придала ей силы.

— Быстрее в замок! — схватила она за плечо младшего брата Адиры. — Мне необходимо срочно вернуться в крепость. Ты меня понял?

Мальчик неуверенно кивнул, глядя на нее расширенными глазами. Грейс понимала, что выражение ее лица в этот момент может напугать не только ребенка, но и взрослого мужчину, однако все это отступало на второй план перед важностью и срочностью полученной минуту назад информации. Словно заразившись ее нетерпением, юный проводник дернул Грейс за руку и бегом устремился в какой-то темный переулок, увлекая ее за собой. Она подобрала юбки и со всех ног бросилась за ним, не обращая внимания на чавкающую под ногами вонючую грязь. Одна-единственная фраза пылала у нее в мозгу огненными буквами:

НЕТ БОЛИ

Наконец-то Грейс узнала, кто из обитателей замка служит заговорщикам!

Трэвис с перепугу выронил кочергу, которой ворошил угли в камине, когда дверь с треском распахнулась и в комнату влетела закутанная в плащ фигура.

— Г-грейс?! — выдавил он, с трудом обретая дар речи. — Что с тобой?

На нее было больно глядеть: со лба струился пот, волосы растрепались, золотисто-зеленые глаза лихорадочно блестели, нижние края плаща и сбившегося платья покрывал слой дурно пахнущей черной жижи. Трэвис впервые видел ее такой.

— Я знаю, что они означают! — выпалила Грейс, в упор глядя на него. — Те слова, что были написаны в снегу на опушке Сумеречного леса.

Трэвису на миг показалось, будто вокруг него сгустился мрак, хотя в камине весело пылал огонь. Он выпрямился. Мелия и Фолкен отсутствовали с самого утра, как обычно, пытаясь осуществить какой-то хитроумный замысел.

— Ты о чем говоришь? — удивился Трэвис, у которого о той ночи благодаря удару по башке сохранились довольно смутные воспоминания.

— «Нет боли». Помнишь? — Грейс приблизилась и схватила его за руки. — Они не чувствуют боли, Трэвис!

— Кто не чувствует боли?

— Люди с железными сердцами! То есть боль они, конечно, ощущают — я сама видела, еще в Денвере, — но воспринимают ее совсем не так, как нормальные люди. Я подозреваю, что болевой шок у них намного короче и слабее, а самые страшные раны способны затягиваться в считанные часы. Мы сделали большую ошибку, потратив столько сил и времени на поиски раненого заговорщика. Скорее всего у него еще по дороге в Кейлавер все зажило.

— Так вот что пытался втолковать нам Трифкин-Клюковка! — воскликнул пораженный внезапной догадкой Трэвис. — Он намекал, что даже раненый монстр может казаться вполне нормальным…

Грейс утвердительно кивнула.

— Это еще не все, Трэвис, — снова заговорила она, облизав пересохшие губы. — Я только что побывала в городе и кое-кого там увидела…

Он выслушал ее сбивчивый рассказ молча и ни разу не перебив, тщетно пытаясь отогнать нарастающее предчувствие беды. Боже, как же они ошибались! Когда Грейс закончила, он посмотрел ей в глаза:

— Придется собирать всех наших…

Пятеро членов Круга Черного Ножа быстрым шагом двигались по коридору. Каждое движение Бельтана сопровождалось металлическим лязгом кольчужных колец; в правой руке он, как и идущий рядом Дарж Эмбарский, держал обнаженный меч. Эйрин с озадаченным видом семенила рядом, стараясь не отставать. У Грейс и Трэвиса не нашлось времени посвятить в подробности ни баронессу, ни обоих рыцарей, и тем пришлось довольствоваться кратким пояснением, что Грейс узнала кое-что очень важное касательно лорда Олрейна.