Кайрен сидела одна на противоположной стороне амфитеатра. Она была одета в роскошное зеленое платье, но сегодня оно сидело на ней мешком, вместо того чтобы подчеркивать ее пышные формы. Великолепные каштановые волосы графини Силезской, всегда тщательно причесанные и уложенные, сегодня торчали во все стороны неряшливыми космами. В упор глядя на Грейс, она сосредоточенно грызла ноготь на пальце. Взгляд у нее был угрюмый и затравленный, как у загнанной в угол раненой крысы — ослабевшей, но все еще живой и опасной. Заметив, что соперница все-таки обратила на нее внимание, Кайрен растянула губы в усмешке, злобной и многозначительной одновременно, от которой у Грейс перехватило дыхание.

Она определенно что-то замышляет. Что-то очень скверное — зная ее натуру, в этом можно не сомневаться. Иволейна прогнала ее, но Кайрен не из тех, кто легко сдается. Что же она могла задумать?

Перед мысленным взором вспыхнуло видение: смуглые мужские руки на бледной коже. Логрен. Неужели эта зеленоглазая стерва собирается подстроить какую-то пакость своему же бывшему любовнику? Грейс вся дрожала, и Тресса, заметив ее состояние, взяла ее за руку.

— Не обращай на нее внимания, дитя, — мягко сказала толорийка. — Она никогда больше не сможет причинить нам зла.

Грейс упрямо потрясла головой. Она хотела убедить Трессу в том, что та ошибается, что Кайрен нельзя оставлять без присмотра, что от нее следует ожидать любого подвоха, любой неприятности, но не успела она открыть рот, как герольды затрубили в рога, возвещая об открытии утреннего заседания.

Один за другим спускались по устланной коврами лестнице правители Семи доминионов и занимали свои места за столом. В одном из передних рядов Грейс заметила сидящих бок о бок Эйрин, Бельтана и Даржа Эмбарского. В следующем ряду устроились рядышком Мелия и Фолкен. Должно быть, все пятеро появились в зале в тот момент, когда ее внимание было отвлечено на Кайрен. Грейс приветственно помахала друзьям рукой, но никто из них не оглянулся. Разочарованно надув губы, она откинулась на спинку скамьи. Что ж, придется поговорить с ними в перерыве.

Монархи опустились в свои кресла вокруг стола; восьмое, предназначенное для короля Малакора и пустующее вот уже семь столетий, по обычаю, осталось незанятым. Не успели они устроиться поудобнее, как Бореас поднялся с места, уперся ладонями в край стола, подался всем телом чуть вперед и заговорил.

— Прошлой ночью едва не случилось непоправимое, — прогремел, разносясь под сводами, тяжелый королевский бас. — На жизнь нашего брата Кайлара Голтского было совершено покушение, и он лишь чудом остался в живых.

Ропот изумления прокатился по скамьям амфитеатра, взоры участников Совета обратились к Бореасу — всех, кроме Кайлара, который потупил голову, испытывая очевидное смущение от того, что сделался центром всеобщего внимания. Грейс вздрогнула. Судя по началу, Бореас решил не тратить времени на дипломатические разглагольствования, а сразу взять быка за рога.

— Это правда? — глубоким, но невыразительным голосом спросил Соррин Эмбарский.

— Б-боюсь, что д-да, — кивнул Кайлар. Лизандир брезгливо поднес к носу расшитый золотом надушенный носовой платок.

— Должен заметить, что для жертвы покушения у вас необычайно жизнерадостный вид, ваше величество, — кисло протянул он.

— Еще раз повторяю, что король Кайлар Голтский остался в живых лишь по счастливой случайности! — рявкнул Бореас. Расфуфыренный брелегондец визгливо расхохотался:

— Счастливая случайность? Ну не странно ли слышать эти слова применительно к Кайлару?!

Бореас скорчил свирепую гримасу.

— Вы так себя ведете, ваше величество, будто весьма разочарованы неудачей покушавшихся. Или я ошибаюсь?

Лизандир выронил платок. Даже толстый слой пудры и румян не мог скрыть, как сильно побледнело его лицо.

— Что вы такое говорите, ваше величество? — испуганно проблеял он.

— А вы сами как думаете? — прищурился Бореас.

Иволейна решительно встала, мгновенно приковав к себе взоры всех присутствующих, и окинула правителя Кейлавана ледяным взглядом.

— Слова вашего величества, действительно следует понимать так, что вы как намерены обвинить в этом ужасном преступлении одного из членов Совета Королей? — осведомилась она.

Бореас поочередно оглядел сидящих за столом и покачал головой.

— Нет. Дело в том, что мне уже известно, кто стоял за этим гнусным заговором. С прискорбием сообщаю, что изменником, связавшимся с клевретами нашего общего врага, оказался один из моих приближенных — человек, которому я всецело доверял.

По залу вновь прокатилась волна возмущения. Престарелый Персард Перридонский с интересом приподнял косматую седую бровь.

— В самом деле, ваше величество? — не удержался он от иронии. — Предатель в вашем ближайшем окружении? Занятно, занятно… Полагаю, что выражу общее желание, задав напрашивающийся вопрос: кто сей негодяй и как вы намерены с ним поступить?

Бореас долго не размыкал губ: видно было, что слова для ответа даются ему с трудом.

— Это лорд Олрейн. И он уже мертв, — глухо проговорил король.

Прошло несколько минут, прежде чем Бореасу удалось восстановить некое подобие порядка среди собравшихся в зале. Грейс прекрасно понимала, что известие об измене старого сенешаля потрясет всех без исключения, но в первую очередь ноблей самого Кейлавана. Уж если даже Олрейн — благородный, честный, надежный как скала — склонился к предательству, то кому вообще, скажите на милость, можно доверять? Лишь немногие, включая Грейс, знали истинные обстоятельства его гибели. Она с грустью подумала о том, как много в распоряжении сил Зла посулов и соблазнов, способных заставить свернуть с прямого пути изначально чистого и доброго человека. Кто сейчас скажет, на что рассчитывал Олрейн, поменяв на холодное железо живое человеческое сердце? Быть может, он искренне верил, что, согласившись помогать врагам, спасает тем самым от нашествия Тьмы свой любимый Кейлаван? Как же жаль, что ему не хватило мудрости разглядеть пустоту за их лживыми заверениями!

— Скверные новости, ваше величество, — заметил Соррин, когда зрители наконец угомонились; король Эмбара выглядел еще более худым и изможденным, чем всегда. — Но вы так и не поведали нам, какому врагу служат клевреты, с которыми, по вашим словам, связался покойный лорд Олрейн, и кому понадобилась смерть нашего юного собрата Кайлара Голтского? Ответьте же, кого мы должны винить в этом мерзком деянии?

Зал затаил дыхание. Все присутствующие невольно подались вперед, ловя каждое слово. Бореас снова обвел глазами стол Совета, встретившись взглядом с каждым из сидящих за ним монархов.

— Я отвечу вам, — произнес он тихим голосом, — но хочу, чтобы сразу вслед за этим состоялось повторное голосование. Не стоит возражать: я уверен, услышав мой ответ, вы сами поймете, что другого выхода нет. — Глубоко вдохнув, Бореас открыл рот и прогремел: — Я обвиняю в покушении на убийство короля Кайлара Голтского и подлом заговоре, направленном на то, чтобы сорвать работу Совета Королей и заставить его участников принять выгодное для заговорщиков решение, жрецов новоявленного культа Ворона и стоящего за их спинами самого Бледного Властелина.