Слушая и привычно подхватывая, Кадем ибн-Абубакер почувствовал, что впадает в привычное похожее на сон состояние. Он знал, что ангел Господень близко. Перед самым рассветом он заснул тяжелым крепким сном, и ангел пришел к нему. Джабраил извлек его душу из тела и на своих могучих крыльях перенес на холм, напоминающий спину кита.

Ангел показал вниз, и его голос гулко прозвучал в голове Кадема:

– Зри: корабли в заливе!

Они плыли кругом по яркой воде, и на палубе самого большого корабля виднелась знакомая высокая фигура. Узнав аль-Салила, Кадем почувствовал, что ненависть вскипает в его жилах, как яд. Аль-Салил поднял непокрытую голову и посмотрел прямо на него; его волосы и борода были цвета красного золота.

– Я уничтожу тебя! – крикнул Кадем, и не успел он произнести это, как голова аль-Салила вспыхнула ярким пламенем и стала гореть, как факел. Пламя перекинулось на снасти и быстро распространилось, пожирая людей и корабли. Воды залива вскипели, огромным столбом поднялся пар и закрыл обзор.

Кадем очнулся с ощущением сильнейшего религиозного восторга и снова оказался в большой каюте, где Заян аль-Дин и Халид ждали от него знака.

– Дядя, я видел корабли, – сказал Кадем калифу. – Мне их показал ангел. Они в заливе и будут уничтожены пламенем.

После этого Заян отринул колебания. Ангел отдаст ему врага. И он посмотрел через покрытое белыми гребнями море на далекую скалу.

– Аль-Салил там. Ветер приносит его запах, и я чувствую во рту его вкус, – сказал он. – Я всю жизнь ждал этого мгновения.

Питер Питерс перевел его слова, и сэр Гай сразу согласился:

– Я тоже убежден в этом. Еще до конца дня я снова буду стоять на палубе своего любимого «Арктура».

И пока Питер переводил его слова, у сэра Гая появилась новая мысль, почти такая же будоражащая. Он вернет не только свой корабль, но и дочь. Верити вернется к нему. Не важно, что она уже не девственница, что она запачкана и опорочена. Дыхание хрипло вырывалось из его груди, когда он представил себе, как она будет наказана и каким сладким будет последующее примирение. Прежние счастливые дни вернутся. Она снова его полюбит, как он любит ее.

– Ваше величество, корабли мюрида Кадема легли в дрейф, – доложил Рахмад.

Заян опомнился и вернулся в каюту. Именно так он и мыслил. Под командованием Кадема были пять меньших военных дау, пятнадцать транспортов с войсками и корабли с припасами. Транспорты не вооружены; это все торговые корабли, конфискованные Заяном для участия в экспедиции. Они битком набиты солдатами.

Кадем будет стоять у берега, пока корабли первой части флота не войдут в залив и не атакуют мятежный форт. Гром их орудий станет для него сигналом. Услышав его, он подойдет к берегу и высадит в устье реки Умгени солдат во главе с Котсом. Когда Котс обеспечит защиту причала, подойдут корабли с лошадьми и высадят их в полосу прибоя. Кавалерия последует за пехотой и перехватит всех, кто попробует бежать из обреченного форта.

Но долгое плавание в беспокойном море тяжело сказалось на лошадях. Погибли каждые две лошади из пяти, а уцелевшие ослабели и исхудали. Их все же можно было использовать для преследования убегающих, но прошло бы много недель, прежде чем они полностью оправились бы.

Не лучше обстояло дело с пехотинцами. Корабли были переполнены, солдат измучила морская болезнь, кормили их полугнилой пищей, а питьевая вода покрылась зеленой слизью. Но как только они окажутся на берегу, Котс приведет их в форму. Котс и труп заставит встать и сражаться, пока его не убьют повторно. Заян хищно улыбнулся.

Вторая часть флота осталась в дрейфе, а первая двинулась вперед, прямо ко входу в залив. Когда корабли проходили под нависшими утесами, Заян увидел спокойные воды залива. По обе стороны от него на берега обрушивался страшный прибой.

– Они от нас не уйдут, – радовался Заян. – Даже если нас уже заметили, уходить поздно.

– Не терпится увидеть мой «Арктур», – с готовностью подхватил сэр Гай. Верити еще может быть на борту. Он представил ее лежащей в прекрасно убранной большой каюте – волосы раскинуты по спине и нежным белым ягодицам.

– Приказать свистать всех наверх, мой калиф? – почтительно спросил Рахмад.

– Давай! – кивнул Заян. – Выставить пушки. Теперь враг нас увидел. И будет ждать на своих кораблях и на парапетах крепости.

Зарядив все пушки, с расчетами, застывшими в готовности у орудий, «Суфий» первым прошел в центр залива. Лоцманом был Лалех: он один достаточно хорошо знал пролив. Он стоял рядом с рулевым и прислушивался к выкрикам лотовых, сообщавших глубину. Слева возвышался утес, справа расстилались прибрежные мангровые джунгли. Лалех рассчитал место поворота и отдал приказ рулевому.

Паруса «Суфия» захлопали, затем с приглушенным рокотом снова наполнились, и корабль свернул за выступ утеса. Но скорость его движения заметно упала. Заян нетерпеливо смотрел вперед: он словно принюхивался, как охотничий пес, учуявший добычу. Перед ним открывались широкие воды закрытого залива. Воинственное выражение медленно сошло с лица Заяна и сменилось выражением недоверчивости. Видение, показанное ангелом Кадему, не могло быть ложным.

– Они ушли! – прошептал сэр Гай.

Залив был пуст. На всем его обширном пространстве не было ни единой рыбачьей лодки. Стояла зловещая тишина. Но ряд кораблей продолжал двигаться к крепости, со стен которой на них немо смотрели орудия. Заян пытался подавить зловещие предчувствия. Ангел показал Кадему видение, но корабли ушли. Заян закрыл глаза и вслух стал молиться:

– Услышь меня, о святейший. Молю тебя, великий Джабраил, ответь. – Сэр Гай и Рахмад удивленно посмотрели на него. – Где корабли?

– В заливе! – Услышал он голос, раскатившийся в голове, но звучал этот голос насмешливо. – Корабли, которым суждено сгореть, в заливе.

Заян оглянулся и увидел, что пятая и последняя из его больших военных дау входит через глубоководный пролив в залив.

– Ты не Джабраил! – выкрикнул Заян. – Ты шайтан Иблис, падший. Ты солгал нам. – Рахмад изумленно смотрел на него. – Ты показал нам наш собственный флот! – кричал Заян. – Ты завел нас в ловушку. Ты не Джабраил. Ты черный ангел!

– Нет, великий калиф, – возразил Рахмад. – Я самый верный из твоих слуг. Я никогда не решился бы завести тебя в ловушку.

Заян уставился на него. Ужас на лице Рахмада казался таким смешным, что Заян рассмеялся. Но смех его прозвучал горько.

– Не ты, дурак. Меня перехитрил кое-кто гораздо более коварный.

Над водами залива прогремел единственный пушечный выстрел, и Заян вынужден был вернуться к настоящему. Пороховой дым затянул парапеты крепости; ядро ударилось о воду и рикошетом отскочило от нее. Оно попало в корпус «Суфия»; с нижней палубы послышался болезненный крик.

– Поставить корабли линией на якорь и открыть огонь, – приказал Заян. Он испытывал облегчение: битва наконец началась.