Джоэл беспокойно озирался по сторонам в поисках странностей, несоответствий слов Батлера его действиям или обстановке. Но взгляд наткнулся только на темную семейную фотографию, бережно повешенную в рамке на аккуратно покрашенной желтой стене, да еще откуда-то из угла, наверное, от порыва ветра, вырвавшегося из подвала, выкатилась синяя деревянная погремушка. Новая, чистая…

Сердце сжималось, замерзало от мысли, что Ида никогда не увидит свою дочь взрослой. А Батлер… Суждено ли ему? Он едва балансировал на грани сумасшествия. И без страха открывал дверь тому, что скрывалось внизу, под домом. Тому, что говорило голосом его жены. Джоэл невольно принял боевую стойку и схватился за тяжелый подсвечник, лежащий на полу, когда услышал глухие шаги на скрипучей лестнице. Кто-то неторопливо поднимался.

— Ида! Радость моя, — выдохнул Батлер, когда в дверях в окружении проржавленной дверной рамы показалась невысокая худенькая женщина в коричневом платье. Супруги обнялись, безмолвно, но с упоением и болью, будто не виделись тысячи лет.

Джоэл выронил свое смехотворное оружие. Хотелось плакать. Пришлось отвернуться, чтобы не трепать изодранные лохмотья своей ожесточенной души. Батлер и его жена, его Ида — кто бы посмел заподозрить их в чем-то страшном? Только преступник, только последняя тварь.

Они приникли друг к другу, как два сросшихся ветвями дерева, как две замершие на века в своей любви мраморные статуи. И не хотели расставаться, не хотели, чтобы беспощадная ночь вновь разлучила их, разрубила дверью подвала.

— Батлер, кто с тобой? — встрепенулась Ида, заметив вскоре Джоэла. Тогда она вышла на свет, и удалось рассмотреть ее: невысокая, лет тридцати пяти, с грубоватыми чертами лица и гладко зачесанными назад темными волосами, она предстала образцом порядочности и скромности. Не верилось, что эта строгая спокойная женщина при свете Красного Глаза оборачивается монстром.

— Этой мой старый друг. Охотник Джоэл, победитель Вестника Змея. Помнишь, я рассказывал о нем? Ему можно доверять, правда. Он не выдал нас, когда я уходил из Цитадели, — сумбурно представил Батлер и неуверенно добавил: — Не выдаст и теперь…

— Здравствуйте, Джоэл, — вежливо кивнула Ида, подходя, как будто совсем без боязни. — Могу я предложить вам взвар из кизила?

Только по нервному подергиванию узких губ женщины Джоэл понял, как она на самом деле напугана. Он любезно ответил:

— Если вы настаиваете.

— Я вышла из подвала, неплохо бы согреться, — с грустной самоиронией отозвалась Ида, виновато улыбаясь. Батлер тоже словно улыбнулся, но вцепился в переносицу, растирая уголки глаз, на лбу его отпечатались глубокие морщины.

«Шрамы на руках… Такие же, как у Джолин. Как будто ее жгли раскаленным прутом. Один и тот же изувер?» — подумал Джоэл, когда в приветствии пожал широкую ладонь Иды и ощутил на ней корку ожогов.

Они втроем прошли на кухню, расположенную за лавкой и выглядящую куда опрятнее соседнего большого помещения. Ровные полки с вымытой посудой, чистые окна и очаг — все говорило о руке опытной хозяйки. Весь дом кричал о том, что успел познать умиротворенность тех, кто мечтал жить в нем долго и счастливо. Но внезапно все пошло не так, неверно, неправильно, и навечно отняло дух покоя и радости.

— Ида, расскажи все Джо. Он сможет помочь, — попросил Батлер, слегка обнимая жену за плечи. Женщина суетилась возле очага, наливая в чайник из бочки воду, затем искала маленькую кастрюльку. Вскоре она разлила по глиняным кружкам взвар и села на шаткий облупленный стул во главе стола.

— Вы действительно превращаетесь по ночам? — с трудом заставил себя спросить Джоэл. За стол он не сел, к взвару тоже не притронулся, внутри огонь мешался со льдом ранящим крошевом. Ида же сгорбилась, сцепив руки на вытянутой столешнице.

— Да. Но я не помню. Это… как во сне. А утром я снова я, — четко, как врачу, ответила Ида, но вздрогнула: — Это страшно.

«Смерть смотрит на тебя сквозь закрытые веки. Как во сне… Сомнамбулы…», — возникло извечное предсказание старухи. Все меньше верилось, что она одна из революционеров, все больше улавливалось в ее речах сходство с обрывочными фразами Каменного Ворона.

— Ида, откуда вы? Почему на вас шрамы? Извините за столь личные вопросы, но мне кажется, я могу знать ответ, — набрался смелости Джоэл, хотя и поймал негодующий взгляд Батлера. Для любезностей не хватало времени. Ида же откинулась на спинку стула и опустила руки на колени, словно так раскрываясь, готовая поведать свой страшный секрет. И все же медлила, неуверенно спросила:

— С какого момента начать? С детства?

— Пожалуй, с того момента, когда вы получили эти ожоги. Они ведь… не обычные?

— Нет, не обычные, — кивнула Ида, тяжело вздыхая. — Их оставили подонки из секты Бифомета Ленца.

«Проклятье! Я знал! Я ведь знал!» — пошатнулся Джоэл. Аккуратная кухня поплыла перед глазами, сквозь нее проступал остов сгоревшего особняка. Все линии свивались воедино, сплетались темным коконом давнего заговора.

— Дальше, госпожа Ида, дальше, умоляю! Расскажите все, что знаете! — жадно воскликнул Джоэл. Батлер возразил, украдкой касаясь плеча жены и как бы заслоняя ее собой:

— Джо, ей больно это вспоминать.

— Нет, родной, все правильно, — сурово мотнула головой Ида. Каштановые пряди растрепавшейся тугой прически отлетели назад, и Джоэл узрел ожоги, которые окольцевали и шею несчастной женщины.

— Простите, я не хотел… — опустил голову Джоэл. Теперь чужое горе отчетливо вонзилось в его собственную судьбу, в его расколотый хрустальный шар — у Джолин на теле оказались слишком похожие ожоги, в которых словно бы узнавались чьи-то гербовые вензеля.

— Нет. Я должна была рассказать раньше. Но боялась. А теперь… мне уже нечего терять. Вы должны узнать правду, — едва слышно проговорила Ида. — Бифомет Ленц был главой секты. Они устраивали настоящие оргии с избиениями. В двадцать пять я попала горничной в его имение… И больше меня не выпустили. Разврат они оправдывали тем, что так лучше понимают свою греховность. После оргий нас били плетками, а потом «ставили клеймо». Тем, кто выживал. Так они отмечали тех, кто считался собственностью секты.

— Это правда. У нее вся спина в шрамах и клеймах, — кивнул Батлер.

— Батлер, милый, и после этого ты не проникся ко мне отвращением? — испуганно и удивленно посмотрела на мужа Ида, в глазах ее забилась тревога.

— Нет, родная. Никогда. Ты так страдала! Но мы тебе поможем, да, поможем.

Батлер целовал поочередно раздавленные тяжелой работой пальцы жены, как тонкие ручки изысканной принцессы. А Джоэл сжал кулаки, отворачиваясь к узкому окну, пересеченному чернотой рамы, чтобы не выдать волнения и растерянности. Ведь он не представлял, чем помочь. Зато подтверждались его худшие опасения, его страхи и возгласы Каменного Ворона.

— Что еще они делали? Ида, в этой секте с вами делали что-то еще, — настойчиво спросил Джоэл.