помощью к сестре. Она поедет к ней в Шотландию и будет ждать – чтобы ее любовнику дали развод, чтобы благополучно родился ребенок, чтобы Меллорс, батрача на ферме, заработал денег. Это займет никак не меньше полугода.

– Мы можем уехать в другую страну, ведь правда? В Африку или Австралию, да? 362

Она очень вдохновилась этим планом.

– Ты когда-нибудь бывала в колониях? – спросил он.

– Нет, а ты?

– Я был в Индии, Южной Африке, Египте.

– А почему бы нам не поехать в Южную Африку?

– Можно и туда.

– Ты не хочешь туда?363

– Я не имею права, – сказал он тогда, – брать женщину в свою жизнь, если моя жизнь ничего не значит, не движется куда-то, хотя бы внутренне, чтобы нам двоим не заскорузнуть. Мужчина может предложить женщине свою жизнь только при условии, что в этой жизни есть смысл, если они собираются жить вдвоем и если это настоящая женщина364.

– Да, это верно, – согласилась она. – И для мужчины, и для женщины.

Конни задрала блузку и приложила младенца-сына к груди. Его зовут Оливер Рейд Меллорс. Оливер – по отцу. Рейд – ее девичья фамилия. Уменьшительное – Оли. Он здоровый мальчик с изумленными синими глазами, как у нее, и млечно-белой кожей отца.

Однажды, когда-нибудь скоро, Оли познакомится со своей старшей единокровной сестрой, и жизнь обретет исцеление. Она, Конни, об этом позаботится.

В прошлом году, в самом начале лета, утром забрехала Флосси. Оливер поставил тарелку, натянул рубашку и пошел по тропинке. Зазвенел звонок велосипеда. Это принесли заказное письмо.

– Из Канады. – Почтальон вручил ему большой конверт.

– Ага, у меня там приятель живет, в Британской Колумбии.

– Заказное? Он правда прислал тебе капитал?

Оливер ухмыльнулся и показал ей содержимое письма:

– Только фото одного места в Британской Колумбии и разные бумаги про него365. Это ферма, он прослышал, что она продается. Он говорит, там все равно что вторая Англия. Чистый рай, если только не обращать внимания на всяких англичан. Земля плодородная, хороша для сельского хозяйства. Жаркое сухое лето, влажная теплая зима. Немножко снега, много дождя. Горы, чистый воздух, леса, в них некоторые деревья под триста футов высотой и сорок в обхвате.

– Боже! Ты правда хочешь туда поехать?

– Я думал, что, может, мы вместе…366

Они купили небольшой участок земли на острове Ванкувер, подальше от столицы, Виктории, где жители воспроизводят уже утраченную, довоенную Англию: боулинг-клубы, крикетные павильоны, игра в крокет, шекспировские общества, мелкий снобизм и пышные чаепития в четыре часа дня.

Какой удивительный этот остров. Совсем рядом с берегом киты вырываются из глубин. Иногда Оливер договаривается с местным жителем, чтобы тот прокатил их на каноэ посмотреть тотемы индейцев-хайда. Огромные глаза смотрят с берега, и этот взгляд завораживает ее. Особенно величественны вырезанные из дерева во́роны. Когда-нибудь она их сфотографирует и отправит фото своему отцу-скульптору.

Горы зеленые, окутаны покрывалом тумана и навевают самые разные настроения. Климат одновременно мягкий и нежаркий. В декабре прошлого года она украсила стол рождественскими розами из собственного сада.

Что касается лесов, они пышные, темно-зеленые. Это правда, иногда здешние деревья ее пугают, особенно если случается засидеться под открытым небом, делая наброски. Но в окружении великанских дугласовых пихт и красных кедров обретаешь свои подлинные размеры. Обретаешь смирение, которое тебя заземляет, держит и глубоко успокаивает. Пускай эти места для нее еще новы, но земля ее всегда помнит.

Лес по соседству, где они чаще всего бывают, называется Кафедральной рощей. Там сами ветки дышат; там она снова начала рисовать и писать маслом.

Дома она собирает плоды из сада, варит варенья и закатывает в банки домашние консервы. Еще она разбивает огород. Ее муж – ибо он ей настоящий муж, разве что не на бумаге, – ходит за скотом, у них шесть коров и десять лошадей. Его прежняя мрачная тоска совсем прошла. Он жалуется, как и следует ожидать, на хищничество лесорубов, европейских поселенцев, и дым от древесно-массного завода в долине Альберни. Но он здоров и благополучен.

Они подружились с местным индейцем-хайда, его зовут Ниис К’аалас, и с его помощью печатают листовки, в которых обличают недостатки местного правительства. Для охраны древних лесов – чтобы не разбазаривать их на мелочи – была создана королевская комиссия, но ее рекомендации остаются без внимания.

Ниис сказал, что она и Оливер могут звать его Гарви, но она ответила, что хотела бы использовать его настоящее имя, если он не возражает, и такая формальность его насмешила.

Оливер и Ниис пишут листовки, а она их иллюстрирует. Ниис часто хлопает Оливера по спине и, коварно хохоча, провозглашает:

– Наш следующий главный лесничий!

– Почему бы и нет? – парирует муж. – Скажи, почему бы нет?

– Потому что ты никак не научишься говорить по-человечески!

Диалект Срединных графств, на котором разговаривает Оливер, ужасно смешит Нииса. Из них двоих у Нииса лучше получается сочинять листовки, потому что Оливер чересчур ударяется в поэзию, зато Оливер лучше понимает, что происходит в лесной промышленности и на древесно-массном заводе. Ему все это слишком знакомо по деревням Тивершолл и Атуэйт, соседними с Рагби.

– Вот посмотришь, – парирует Оливер, и они возвращаются к работе, продолжая спорить.

Несколько недель назад к ним пришла художница, женщина лет пятидесяти, некая мисс Карр, желающая приобрести выносливую лошадь для путешествий по побережью острова. Она совершенно очаровала Конни.

Родители мисс Карр англичане, но родилась она в Британской Колумбии. Училась в Париже, а также в Лондоне, в Вестминстерской школе искусств, но ее работы – как понимает Конни, когда видит их в малоизвестной галерее в Виктории, – странны, пронизаны духом, не похожим ни на что знакомое. Они по-европейски прагматичные и в то же время – совершенно чуждые. Они потрясают и не отпускают.

Пока Оливер ходил в стойло за другой лошадью, чтобы показать мисс Карр, она – Эмили, так она велела себя называть – сказала Конни:

– Признаюсь, я цепляюсь за землю и ее милые сердцу фигуры367.

Гостья предложила устроить совместную вылазку для зарисовок с натуры, и Конни пришла в восторг от этой идеи. Затем гостья извлекла из поклажи сэндвичи с лососем и угостила Конни с Оливером. Лучшей лососины Конни в жизни не пробовала.

Она тоже хочет рисовать массу, вес и земные формы. Здешние пейзажи совершенно не похожи на знакомые ей английские и итальянские. В лесу, окружающем их ферму, темно, как в утробе. Столбы света и тени открывают и скрывают, открывают и скрывают. Здесь живут тайны, которые беседуют с тобой лишь зелеными