Одиннадцатый Прохор, который тоже неоднократно пробовал пробить барьер меж мирами, стартуя в Первомир из головы «родича», заговорил пафосными терминами славянской традиции: Первомир, по словам академика Дмитрия Дмитриевича, являлся самой Правью, которая и диктовала божественные этические законы проявленному Мирозданию — Яви, то есть остальным мирам Числовселенной, начиная со второго. Мир Нуля при этом был Навью — потенцией Всего, что могло родиться через Правь. Однако эти объяснения не объясняли главного — Почему Правь не принимала гостей из Яви. И Прохор-второй перестал искать причину явления.

Но всё это случалось раньше.

На этот раз его мыслеволевой посыл, поддержанный энергетическим всплеском меркабы, преодолел мембрану числоперехода между вторым и Первомиром, и Прохор впервые оказался в реальности, созданной Творцом Всего Сущего, Создателем Числовселенной.

Ощущение распада на атомы прошло через пару мгновений, затем его «собрали», и Прохор стал видеть мир, в котором оказался, глазами «первородича» — Прохора-первого.

Сначала он удивился, что у него получилось пройти препятствие, порождённое неведомыми законами Прави.

Вторым ощущением была радость и «головокружение» от успеха.

Третьим — всплеск иного удивления, пришедший извне, из сферы сознания «родича»: первый почуял появление «духа», пришедшего из другой реальности.

В своём измерении Прохор-первый был… впрочем, одним словом выразить состояние-служение-специальность-«должность» «родича» не представлялось возможным. Первое, что пришло на ум Прохору-формонавту, было — Страж Границы. Потом сформировались другие сравнения-понятия-определения: Служитель Закона Границы, Выразитель Воли Создателя, Хранитель Формфактора Всего, Привратник Оси Жизни — и ещё с десяток понятий, выразить которые словами Прохор не смог. Все эти категории социального назначения Прохор-первый не получил как человек, достигший определённой значимости, он родился таким, хотя исполнять наложенную на него миссию-судьбу начал не сразу, не с малых лет.

Затем в общем потоке света-информации проявилось имя «первородича» — Про-форм-с-мир-новый, и Прохор понял, почему он и почти все его «родичи» — Смирновы в других числомирах получили имя Прохор.

В следующее мгновение он забыл обо всём на свете, увидев глазами первого мир, в котором тот жил.

Теоретически он знал, что Единицу — Монаду — древние философы называли Числом Бога, потому что она, по их разумению, обозначала рождение и конец Всего, сама не являясь ни началом, ни концом. Её также считали вместилищем материи, потому что она производила Дуаду — двойку, которая существенно материальна. Кроме того, Единицу ещё называют зачаточным разумом, так как она является началом всех мыслей Вселенной.

Монада также сравнивается с Вечностью, которая не знает ни прошлого, ни будущего, потому что время, то есть движение, начинается с Дуады.

И последнее: её называют Любовью, согласием и благочестием, так как она неделима. Графическим же изображением Монады считается вертикальная линия или стрела, остриём устремлённая вверх, а также буква А всех земных алфавитов.

Всё это, вычитанное в трудах мыслителей-эзотериков и много раз проигранное в воображении, рисующем миры, основой которых являлись бы свойства, атрибуты и значения Единицы, пронеслось в памяти стремительной чередой. Теперь же Прохор увидел мир Монады.

Когда-то в юности ему подарили комплект репродукций с картин художника Всеволода Иванова «Русь ведическая». На них был изображён предполагаемый облик древних русских городов на территории Сибири, Урала, Азии и Европы, возникших задолго до появления на ней современной цивилизации. Гипотезу о расселении ориан-арктов более четырёх тысяч лет назад подтверждают и открытия, сделанные учёными-археологами при исследовании Крито-Микенской, Аркаимской, этрусской и арийской цивилизаций, что упорно замалчивается историками-ортодоксами, ненавидящими славянскую расу.

Особенно поразили юного Прохора две картины: «Храм Свентовита. Весна» и «Предстоящая беседа».

На первой был изображён небольшой храм на берегу реки, исполненный в праславянской традиции. В древней славянской истории (тогда говорили — быстьтвори) известен храм Свентовита в городе Арконе. Здесь же был воссоздан архитектурный облик храма одной из весей — областей Руси.

Поздняя весна вот-вот должна была скоро смениться летом, вода в реке ещё мутная после паводка, но живописцу удалось передать настроение созерцателя — настроение ожидания радостной летней поры.

Вторая картина изображала мужчину, держащего ларец, и женщину в традиционных русских одеждах. Возможно, мужчине предстоял скорый отъезд, и он хотел оставить любимой подарок либо договориться о будущей встрече.

Судя по оттенку листвы деревьев, стоял конец лета. Низину и основание храма в ней окутывал туман. Окрестности храма — это был ведический храм, посвящённый богам Роду и Мокоши, — казались такими воздушными и светоносными, что хотелось прыгнуть в картину и жить там!

Храм же был прекрасен небесно!

Однако одно дело — видеть картину, пусть и талантливого художника, другое — увидеть ожившие скульптурно-архитектурные формы красивейшей из цивилизаций Земли прежних времён.

Захватило дух!

Камень и дерево, из которых были буквально изваяны (а не построены) дома-терема города или большого селения, казались гораздо более ценными материалами. И было их много, и все они не загораживали друг друга, давая возможность свободно рассматривать творения местных зодчих.

«Волшебство!» — не сдержал восхищения Прохор.

«Приветствую брата вочисле», — ответили ему. Говорили по-русски, но слишком правильно, с каким-то странным древним акцентом.

Он опомнился.

«Прошу прощения… я послан к вам…»

«Знаю — недружественной силой и для неправедной цели».

«Откуда вы…»

«Это слышно».

«Кто вы?! — жадно спросил Прохор, обрадованный, что ему ничего не надо объяснять. — И где мы?!»

«Я обыкновенный человек, — с мягкой доброжелательной иронией ответил Прохор-первый, — разве что наделённый большой ответственностью».

«Я прочитал… почувствовал… что такое Страж Границы? Вы ведь Страж? Хранитель Формфактора… так? Что такое Формфактор Всего? Это первичный формотрон? Я правильно понимаю? Меня послали с целью откорректировать… поэтому я несу особую программу…»

«Знаю, ощущаю, вижу. Мы готовы к восприятию. Но прежде чем отвечать на твои вопросы, я отнесу тебя к мерилу Радости».

С последними мыслесловами Прохор-первый, одетый в белую, похожую на плащ с вышивкой по краю одежду (в поле зрения мелькнула пола плаща), сел в открытую повозку без колёс, напоминавшую лодку, и она плавно поднялась в небо.

Стала видна панорама небольшого города, здания-терема которого хоть и отличались высотой и архитектурными деталями, но подчёркивали единый стиль древнерусского зодчества, выражаемый словами — вознесение в небо.