Подразделения, подобные тому, в котором служил Елисеев, состояли не только из молодых людей; их ядро составляли ветераны Первой мировой и Гражданской войн. Отважные и стойкие морские пехотинцы наводили страх на противника и вызывали у него уважение. Из-за черных бушлатов немцы прозвали их «черной смертью»[1303]. Севастополь действительно пал, но немецким и румынским войскам захват города обошелся очень дорого.

Стойкость и казавшиеся неисчерпаемыми ресурсы Советского Союза нашли свое отражение в том, как Севастополь получал подкрепления в ноябре и декабре 1941 г. Среди прибывших войск были две бригады морской пехоты (9-я и 79-я) и две стрелковые дивизии (388-я и 345-я), не считая других «маршевых» (наскоро сформированных) частей, которые должны были пополнить участвовавшие в боях соединения. Например, 25 ноября Октябрьский писал о прибытии четырнадцати стрелковых рот из Северокавказского военного округа[1304]. Не менее впечатляющим был поток в обратном направлении. В первые десять дней ноября из Севастополя в другие порты Черного моря были эвакуированы 5732 раненых и 14 930 гражданских лиц, а также 26 тысяч тонн ценных военных грузов[1305].

После эйфории успеха в сражении за Ишунь и последующего преследования противника, которые хотя и сопровождались большими потерями, но первоначально проходили в хорошую погоду, боевой дух немецких войск начал снижаться. Многие солдаты, неделями ждавшие первого наступления на Севастополь, начатого Манштейном 17 декабря 1941 г., чувствовали разочарование и апатию. Первые бои в ноябре месяце со всей очевидностью продемонстрировали, что Севастополь — твердый орешек, расколоть который будет непросто. Вдобавок ко всему, знаменитая русская зима в этом году пришла рано. 9 ноября в Крыму выпал первый снег, сменившийся проливными дождями. Фридрих Август фон Мецш, служивший в 22-й пехотной дивизии, вспоминал:

22-я пехотная дивизия из Нижней Саксонии, вероятно, была одним из самых стойких, закаленных в боях соединений, которыми командовал Манштейн. Ее командиры были отмечены многочисленными наградами и пользовались уважением (Манштейн характеризовал командира дивизии Людвига Вольфа как «превосходного» и высоко ценил командира 16-го пехотного полка Дитриха фон Хольтица), но боевые потери дивизии оказались непропорционально большими. К началу 1942 г. 22-я пехотная дивизия понесла самые тяжелые потери из всех дивизий, участвовавших в боях с начала войны[1307].

Мецш утверждает, что в то время еще сохранялась «вера в победу», несмотря на то что 6 декабря 1941 г. в войну вступили Соединенные Штаты. Однако солдаты 22-й дивизии «все чаще выражали обеспокоенность безответственной и катастрофической недооценкой врага»[1308]. Закончившееся успехом сражение за Севастополь в июне — июле 1942 г., задолго до катастроф под Сталинградом (ноябрь 1942 — февраль 1943) и Курском (июль 1943) показало, как немецкие вооруженные силы на Восточном фронте переоценивали свои силы в попытке победить непримиримого и приобретавшего все больший опыт врага. Героическая оборона Севастополя стала символом сопротивления Советского Союза нападению фашистской Германии.

Записи в дневнике Октябрьского свидетельствуют об ожесточенности боев под Севастополем, а также о том, насколько тяжелой представлялась ситуация в тот период. Штаб Манштейна преодолевал бесчисленные транспортные трудности в подготовке к штурму города, а советские войска продолжали укреплять оборону, предпринимая все возможное в данных обстоятельствах, чтобы сформировать и экипировать дополнительные воинские подразделения. Немцы не предпринимали массированного наступления, однако бои не прекращались. Например, 15 ноября ожесточенный бой разгорелся под Балаклавой. Там немецкая 72-я пехотная дивизия попыталась занять важные высоты, окружающие порт, — это была подготовка к главному наступлению. 105-му полку удалось захватить Генуэзскую крепость, но порт остался в руках противника. Петров, осознавая критичность ситуации под Балаклавой, 15 ноября настаивал: «Нам надо отбить высоты… мы укрепим оборону на всем южном участке»[1309].

Коллеги Октябрьского, руководившие Севастопольским оборонительным районом, торопились укрепить оборону города, в том числе организовать подземные оружейные заводы, но заботы командующего Черноморским флотом не ограничивались Севастополем. Немного облегчало задачу упрощение системы управления. 20 ноября Сталин снял Левченко и упразднил неэффективное Командование войсками Крыма. Ставку все больше беспокоила угроза Кавказу — 23 ноября немцы прорвались к Ростову-на-Дону. Поэтому Октябрьский получил не слишком логичное указание направить часть сил на Кавказ, хотя в обратном направлении к нему самому шел поток подкреплений. Считая, что город нужно «держать, держать до последней возможности», он понимал, что все, не связанное с работой главной базы флота, должно быть эвакуировано[1310].

В самом городе в ответ на интенсивные воздушные атаки и непрекращающийся огонь артиллерии врага вся деятельность, как военная, так и гражданская, все больше переводилась под землю. Рассказы военного времени рисуют яркую картину того, как оборонялся город, какой была повседневная жизнь и работа в нем и как люди, несмотря на все опасности и трудности, нуждались в досуге и отдыхе. В подземных мастерских «изготавливали и ремонтировали оружие, минометы, мины и снаряды»[1311]. В других просторных галереях, которые в мирное время использовались для хранения молодого шампанского, раздавался стук сапожных молотков и гудение швейных машинок. Большие цеха швейных и обувных фабрик, которые снабжали фронт обувью, бельем и форменной одеждой, размещались под землей.

Этот подземный город не только производил боеприпасы и снаряжение, но и кормил людей, оказывал медицинскую помощь, развлекал и информировал. Корреспондент одной из газет описывал разветвленную сеть помещений с общей кухней, пунктом первой помощи, яслями, детским садом, школой, кинотеатром, лекционным залом и комнатами для игр. Лестничные пролеты вели вниз, в глубокие гроты в огромной скале. Каждый день моряки, солдаты и жители города собирались внизу, чтобы посмотреть новые фильмы и выпуски новостей. После сеанса люди останавливались у входа в такой «кинотеатр», чтобы взглянуть на листок новостей. Школьники учились посменно в подземных классах. Домохозяйки стирали одежду для солдат на фронте, вязали для них носки и перчатки[1312]. К 2 декабря жители города «собрали и отправили защитникам Севастополя: теплых вещей более 35 200, ваты 600 кг, подарков — более 25 000»[1313].