– Но… – Джондалар все пытался объяснить им, что вовсе не собирается с ними на Летний сход. Ладно, он скажет им позже, перед тем как покинет их…

После их ухода он еще раз примерил одежду для дальнего пути и на каждый день и отправился на свежий воздух – повидать Тули, еще раз поблагодарить ее и показать, как идет ему подаренная одежда. У входа в дом он встретил Дануга, Ридага и с ними Волка. Юноша одной рукой прижимал к себе мальчика, другой – волчонка. Оба были закутаны в мех, поскольку возвращались с реки после омовения. Дануг опустил обоих на землю.

– Хорошо выглядишь, Джондалар, – знаками показал ему Ридаг. – Все готово к Празднику Весны?

– Да. А ты? – знаками показал он в ответ.

– У меня тоже новая одежда, – улыбаясь, ответил Ридаг. – Неззи сделала для меня, для Праздника Весны.

Джондалар заметил, что Ридаг слегка помрачнел, когда Дануг заговорил о празднике. Он, казалось, не заглядывал вперед так далеко, как другие.

Когда Джондалар исчез за высоким пологом, Дануг тихо прошептал Ридагу:

– Сказать ему, что Эйла тоже там? Когда он видит ее, то бежит прочь как угорелый.

– Нет. Он хочет видеть ее. Она хочет видеть его. Знаки делают верные, слова не те, – показал Ридаг.

– Ты прав, но как им быть? Как понять друг друга?

– Забыть слова. Давать знаки, – ответил Ридаг, поднял с земли волчонка и занес его в дом.

Джондалар сразу понял то, чего мальчик не сказал ему. Эйла с двумя лошадьми стояла как раз перед входом. Именно она поручила Ридагу волчонка – она собиралась отправиться на дальнюю прогулку. Ей нужно было развеяться. Ранек требовал ее согласия, а она никак не могла собраться с мыслями. Она надеялась, что поездка верхом поможет ей принять решение. Когда она увидела Джондалара, ее первым порывом было предложить ему покататься на Уинни, как прежде: она знала, что Джондалар любит это, и надеялась, что его любовь к лошадям сделает его ближе к ней. Но ей самой тоже хотелось проехаться. Она мечтала об этом и как раз собиралась в путь.

Еще раз поглядев на него, она затаила дыхание. Он сбрил бороду одним из своих острых кремневых ножей и выглядел в точности как прошлым летом, когда они повстречались впервые; сердце ее забилось, а лицо вспыхнуло. Он помимо своей воли подал ответный знак, и магнетическая сила его взгляда затянула ее.

– Ты сбрил бороду, – сказала она.

Сама не осознавая, она обратилась к нему на языке зеландонии. В первое время он не мог понять, что изменилось, а когда понял, не смог сдержать улыбку. Давно он уже не слышал родного языка! Улыбка ободрила ее, и у нее возникла удачная мысль.

– Я как раз собиралась на прогулку верхом на Уинни, я подумала, что кто-то должен начать объезжать Удальца. Может, ты поедешь со мной и попробуешь поскакать на нем? Сегодня как раз подходящий день. Снег сошел, появилась свежая травка, но грунт еще не затвердел, – говорила она, стремясь начать решающее объяснение, пока что-нибудь еще не приключилось и не отдалило его вновь.

– Я… я не знаю, – заколебался Джондалар. – Я думал, ты хочешь объездить его первая.

– Он привык к тебе, Джондалар, и не важно, кто сядет на него первым, – пусть у него будет два хозяина: один – чтобы успокаивать и усмирять его, второй – чтобы подгонять.

– Пожалуй, ты права, – ответил он, нахмурившись. Он не знал, стоит ли ему отправляться с ней в степь, но отказаться было неудобно, кроме того, ему так хотелось поездить верхом. – Если ты в самом деле хочешь, пожалуй…

– Я схожу за недоуздком, который ты для него сделал. – И Эйла устремилась в конский загон, пока Джондалар не переменил своего решения. – Почему бы нам не направиться вверх по склону?

Он начал было раскаиваться, но она двинулась прежде, чем он успел опомниться. Он подозвал лошадь и повел к широкому плато наверху. У самой вершины он поравнялся с Эйлой. Она перекинула через плечо дорожный мешок и сосуд с водой, в руках у нее были поводья. Когда они достигли равнины, Эйла направила Уинни к холму, который облюбовала для уединенных прогулок, когда еще не позволяла другим обитателям Львиной стоянки, особенно малолетним, садиться на свою кобылицу. Привычным движением она прыгнула на спину лошади:

– Садись, Джондалар. Поскачем вместе.

– Вместе?! – спросил он, чуть ли не впадая в панику. При столь неожиданном повороте он готов был ретироваться.

– Пока не найдем хорошую открытую площадку, здесь начинать нельзя. Удалец может побежать в глубь ущелья или вниз по склону.

Он попался в ловушку. Как сказать ей, что он, дескать, не хочет проехать с ней небольшое расстояние верхом на одной лошади? Нехотя он взобрался на спину кобылицы, стараясь не касаться Эйлы. Как только он уселся, Эйла пустила Уинни вскачь.

Это было неожиданно. На скачущей во весь опор лошади никак не удавалось сидеть, не прижимаясь к Эйле. Сквозь одежду он ощущал тепло ее тела, вдыхал приятный аромат сухих цветов, которые она использовала при омовении, смешанный с привычным женским запахом. С каждым шагом лошади он ощущал, как ее ноги, бедра, спина все теснее прижимаются к нему, и чувствовал, как напрягается его мужской орган. Голова его кружилась, он с трудом удерживался, чтобы не поцеловать ее в шею, не сжать в объятиях ее полную, крепкую грудь.

Зачем он согласился? Почему он не смог отказать ей? Какой смысл ему объезжать Удальца? Вместе им больше скакать не придется. Он слышал, люди говорят: Эйла и Ранек обменяются Обещаниями во время Праздника Весны. А он отправится в долгое путешествие – домой…

Эйла приказала Уинни остановиться.

– Как ты думаешь, Джондалар, хорошая площадка там, впереди?

– Да, выглядит неплохо, – поспешно согласился он, спешиваясь.

Эйла перекинула ногу через спину лошади и спрыгнула с другой стороны. Ее лицо горело, глаза светились. Во время этой скачки она глубоко вдыхала его мужской запах, млела в тепле его тела, ее охватывала дрожь, когда она ощущала нечто твердое, горячее у него между ног. «Я почувствовала его нетерпение, – подумала она. – Почему же он так поспешно отпрянул, как только мы остановились? Больше не хочет меня? Не любит меня?»

Теперь их разделяла лошадь, и оба они постарались совладать с собой. Эйла свистнула Удальца – но не тем свистом, которым она обычно подзывала Уинни, и, пока она чесала и гладила его, разговаривала с ним, она успокоилась настолько, что в силах была вновь повернуться к Джондалару.

– Хочешь надеть