– О! Вот и случай поупражняться в женской дипломатии, – заметила Элиза.

– Такая что, существует? – удивилась Крисс.

– Да какая разница? – тряхнула волосами Селеста.

Минут двадцать спустя Максон постучал в дверь и, слегка приоткрыв ее, просунул нос в щелку.

– Можно войти?

– Нет! – отрезала подбежавшая Крисс. – Нам нужна только камера.

И, выхватив фотоаппарат у него из рук, она захлопнула дверь перед носом Максона.

Селеста с хохотом повалилась на пол.

– Чем вы таким там заняты? – поинтересовался он из-за двери.

Но мы все загибались от смеха и потому никак не могли ответить.

Мы принялись кривляться, принимая самые разнообразные позы и рассылая воздушные поцелуи. Селеста учила нас, как правильно «работать со светом».

Крисс с Элизой распростерлись на диване, а Селеста, забравшись на спинку, стала снимать их сверху. Я оглянулась на королеву и увидела, что та довольно улыбается. Мне показалось несправедливым, что она не участвует в общем веселье. Я взяла щетку и поспешила к ней.

– Леди Америка! – приветствовала она меня.

– Можно я вас причешу?

На ее лице, сменяя друг друга, отразились сразу несколько эмоций, но она лишь кивнула и негромко произнесла:

– Конечно.

Я подошла поближе и, взяв прядь ее роскошных волос, принялась водить по ним щеткой, время от времени поглядывая на остальных девушек.

– Радостно видеть, что вы ладите друг с другом, – заметила она.

– Мне тоже. Они мне нравятся. – Я немного помолчала. – Простите меня за то, что случилось на Осуждении. Я знаю, не должна была так поступать. Просто…

– Знаю, милая. Ты все уже объяснила раньше. Это нелегкая задача. К тому же, как нарочно, преступник тебе достался хилый и немощный.

Только сейчас я осознала, насколько далека королева от происходящего. А может, она просто сознательно предпочитала не знать о муже ничего плохого.

Точно прочитав мои мысли, она произнесла:

– Мне известно, что ты считаешь Кларксона жестоким, но он неплохой человек. Ты и представить себе не можешь, какая ответственность лежит на нем и какой это колоссальный стресс. Каждый из нас справляется с этим по-своему. У него порой случаются вспышки гнева, мне требуется частый отдых, Максон предпочитает сводить все к шутке.

– Да, он такой, – засмеялась я.

– Вопрос в том, как с этим будешь справляться ты? – Она повернула ко мне голову. – Мне кажется, горячность – одна из лучших твоих черт. Если ты научишься держать ее в узде, из тебя выйдет отличная принцесса.

– Простите, что разочаровала вас.

– Нет-нет, дорогая, – сказала королева, поворачивая голову прямо. – Я вижу в тебе огромный потенциал. В твоем возрасте я работала на фабрике. Я была грязная и голодная, а иногда меня охватывал гнев. Но принц Иллеа был моей неугасающей страстью, так что, когда мне выпал шанс заполучить его, я научилась контролировать свои чувства. Отсюда многое можно сделать, но не всегда именно тем способом, которым тебе хотелось бы. Ты должна научиться смиряться, понимаешь?

– Да, мама, – пошутила я. Она с каменным лицом посмотрела на меня. – Я хотела сказать, мадам. Мадам.

В ее глазах что-то блеснуло, и она несколько раз моргнула, снова глядя прямо пред собой.

– Если все закончится так, как я подозреваю, ты сможешь называть меня мамой на законных основаниях.

Теперь настал мой черед смаргивать слезы. Не то чтобы я собиралась позволить кому-то занять место моей матери, но мысль о том, что меня со всеми моими недостатками принимает мать человека, за которого я могу выйти замуж, тронула до глубины души.

Селеста оглянулась на нас и, увидев, чем я занята, подбежала к нам:

– Как это мило! Улыбочку!

Я нагнулась и обняла королеву Эмберли, а она сжала мои запястья. После этого мы все столпились вокруг нее и наперебой принялись уговаривать сфотографироваться с нами. В конце концов нам все-таки удалось заставить ее состроить забавную рожицу на камеру. Служанки сфотографировали нас, чтобы мы все присутствовали на снимке, и к концу дня я могла с чистой совестью сказать, что это был самый лучший день из всех, проведенных мной во дворце. Впрочем, я подозревала, что таковым он будет оставаться недолго. На носу было Рождество.

Служанки были заняты приведением моих волос в порядок после неуклюжей попытки Элизы соорудить из них высокую прическу, когда в дверь постучали.

Мэри поспешила открыть. В комнату вошел гвардеец, имени которого я не знала, но частенько видела во дворце, и практически всегда рядом с королем.

Служанки сделали перед ним книксен, и я почувствовала, как меня охватывает тревога.

– Леди Америка, король приказал вам немедленно явиться к нему, – отчеканил гвардеец, остановившись передо мной.

– Что-то случилось? – холодея, спросила я.

– Король ответит на все ваши вопросы.

Я сглотнула. В голову немедленно полезли самые разные ужасы. Моим родным грозит какая-то опасность. Король нашел способ исподтишка наказать меня за то, что осмелилась ему перечить. Ему стало известно, что я тайком покидала дворец. Но, пожалуй, самой пугающей была мысль о том, что кто-то узнал о моей связи с Аспеном и теперь нам обоим предстоит заплатить за это.

Я попыталась выбросить эти мысли из головы. Не хотела, чтобы король Кларксон видел мой страх.

– Что ж, ведите.

Я поднялась и двинулась за гвардейцем, на ходу бросив взгляд на горничных. Лица у них были встревоженные, и я немедленно пожалела, что посмотрела на них.

Мы прошли по коридору и поднялись по лестнице на третий этаж. Я не очень понимала, куда деть руки, и то поправляла прическу и платье, то ломала пальцы.

Когда мы шли по коридору, я увидела Максона, и мне стало немного легче. Он остановился у входа в комнату, поджидая меня. В его взгляде не было тревоги, впрочем, он куда лучше научился скрывать свой страх, чем я.

– В чем дело? – прошептала я.

– Мне известно не больше твоего.

Гвардеец встал на посту у двери, а Максон провел меня внутрь. Вдоль одной из стен просторной комнаты тянулись заставленные книгами полки. На пюпитрах стояло несколько карт. По меньшей мере три из них были картами Иллеа, испещренными пометками разных цветов. За широким столом, держа в руках лист бумаги, сидел король.

При виде нас с Максоном Кларксон распрямился.

– Что ты сделала с итальянской принцессой? – осведомился он, глядя на меня в упор.

Я застыла. Деньги. Я совершенно о них забыла. Обвинение в организации тайных поставок оружия людям, которых король считал своими врагами, было намного серьезнее всех тех сценариев, к которым я готовилась.

– Я не очень понимаю, что вы имеете в виду, – солгала я, глядя на Максона.

Тот, хотя