приступили к осмотру всех окрестностей флигеля, служившего тюрьмой. Круговая дорога, магазины и склады, – все здание обсерватории было обыскано и осмотрено с величайшей заботливостью, старанием и вниманием, при свете электрических фонарей, с помощью заступов, лопат и молотов. Но по-прежнему нигде не было ни следа.

Однако трудно было допустить возможность, что его издержали или дали ему выветриться и испариться. Уже в продолжение четырнадцати суток не было извержения; все стыло и все мерзло. Кроме того, эти люди уже по одному тому, что они были заключенные и что на них смотрели, как на пленных, не могли бы проделать этого, не будучи замечены, так как за ними постоянно присматривали, а на израсходование или истребление содержимого семи бочек хлората калия потребовалось бы немало времени и немало возни.

У Норбера Моони и доктора Бриэ начинало зарождаться другого рода подозрение. Неужели было возможно, чтобы это сделал Каддур?… Но нет!.. Такого рода предположение было слишком гадко, слишком возмутительно и недопустимо. Для этого надо было, чтобы карлик был просто чудовищем!.. А все его поведение за последнее время, с самого того момента, как он был принят в число своих, близких людей этой маленькой колонии «изгнанников Земли», явно противоречило подобному предположению! Что касается самого Норбера Моони, то он отвергал подобную мысль всеми силами своей души, как самую жестокую и возмутительную несправедливость по отношению к Каддуру. А между тем!.. Что можно было думать?… Где искать разгадку, решение этого трудного, запутанного вопроса? Он не знал, что думать и что предпринять.

Как бы инстинктивно предугадывая то подозрение, какое падало на его голову, бедный Каддур более всех печалился и огорчался пропажей хлората калия. Он страшно волновался, бегал вправо и влево, искал с каким-то лихорадочным рвением, пристально посматривая по сторонам.

Но и это рвение, и усердие его обращалось как бы улику против него, потому что в этом усматривали что-то неестественное, – и бедняга как бы чувствовал это. Вдруг он подошел к Норберу Моони и, став прямо перед ним, сказал:

– Вор или Костерус Вагнер, руководитель этих негодяев, или же – я! Если я не сумею доказать, что это он, я пущу себе пулю в лоб!

– Зачем принимать так близко к сердцу, дорогой мой Каддур? – ласково проговорил Норбер Моони, стараясь его успокоить. – Докажите нам виновность Костеруса Вагнера, – и я не желаю ничего лучшего!

– В таком случае разрешите мне допросить его в вашем присутствии!

– Хорошо, вернемся в помещение заключенных! По дороге Каддур объяснил, что заключенные могли легко пробраться ночью, в то время, когда все спали, в склады обсерватории через то большое отверстие в стене их помещения, через которое они получали воздух. Они одни могли совершить эту кражу – и они способны сделать такую вещь.

– Но какая могла быть у них цель сделать это? – спросил Норбер Моони.

– Ну, это мы вскоре увидим! – отвечал Каддур и в этом действительно не ошибся.

На его расспросы относительно исчезновения хлората калия Костерус Вагнер без всякого сопротивления признался, что виновником этой кражи является он и его товарищи. Вернее сказать, он не только признался в этом, но даже прямо похвалялся своим поступком.

– Я не сказал вам ничего об этом раньше, потому что вы не спросили меня! – самодовольно говорил он. – Но если бы вместо того, чтобы подкапывать и выстукивать стены, да искать под половыми плитами, – насмешливо продолжал он, – вы бы удостоили меня вопросом, то я сразу бы сообщил вам о том, что вас так сильно интересует!

Такое нахальство превосходило всё.

– А могу я спросить вас, – воскликнул Норбер Моони, – каким образом и с какой целью вы совершили это гнусное воровство, или кражу?

– Каким образом? Это наша тайна, да и не все ли вам равно? Ну, а с какой целью, – это сейчас скажу Нам уже надоело сидеть здесь запертыми, точно звери в клетке, и работать как негры для успеха какого-то дурацкого предприятия, сам успех которого мне кажется весьма сомнительным. Я стал придумывать тогда, какой залог нам бы взять в свои руки, чтобы принудить вас возвратить нам свободу, – и нашел… Теперь я заявляю вам свои требования: или вы тотчас же без промедления возвратите нам полную свободу и примите нас в число равноправных участников общей вашей жизни, – или же вам придется обойтись без хлората калия! Вот и все!..

– Довольно! – воскликнул Норбер Моони, – я не хочу ничего более слышать. Пойдемте, Каддур!

И он вышел из помещения трех бывших комиссаров с немного облегченным сердцем, что хлорат калия все же мог еще быть найден. А в крайнем случае всегда можно будет принять условия этих негодяев и таким образом купить себе право на жизнь, то есть право дышать воздухом… Конечно, если бы речь шла только о нем лично, то он сумел быдоказать им, что он нисколько не боится их или их угроз, – но теперь, когда вопрос дыхания и жизни являлся вопросом не для одного его, но и для Гертруды Керсэн, и для всех остальных, это было делом совсем другого рода.

– Ну, что вы скажете на это, Каддур? Что бы сделали вы на моем месте? – спросил молодой астроном, вернувшись в большую круглую залу, где ожидали их возвращения доктор Бриэ и сэр Буцефал.

– Я принял бы предложение этих господ, и, заставив их вернуть себе хлорат калия, всадил бы им каждому по две, по три пули в голову! – воскликнул карлик.

– Такого рода вещи делаются, может быть, в Судане, но не здесь, у меня! – с достоинством возразил Норбер Моони. – Как мне жаль, бедный мой Каддур, что ваша ненависть к этим людям настолько ослепляет вас, что даже заставляет забывать самые элементарные чувства порядочности, даже святость данного слова или обещания!

Каддур невольно опустил голову при этом справедливом упреке, но вслед затем снова поднял ее.

– В таком случае остается только отыскать этот хлорат калия без помощи этих негодяев! – проговорил он. – Согласны вы доверить мне кирку, заступ и электрический фонарь?

– Охотно! Возьмите все, что вам нужно! Я буду очень счастлив, если ваши старания увенчаются успехом.

Каддур мигом собрался, вооружился респиратором с кислородом и всем необходимым и вышел.

«Куда это он отправляется? – подумал Норбер Моони и его приятели. – Неужели он думает, что заключенные могли зарыть хлорат калия где-нибудь в долине? Это что-то невероятное!»

И всем такая мысль казалась очень странной.

Час спустя Каддур вернулся.

– Хлорат калия там, внизу, на дне кратера Ретикуса! – сказал он, входя. – Эти негодяи дотащили его в мешках до отверстия воздушного колодца и