Официант взял записку, а шампанское поставил на стол. Фостер хотел его задержать, но Легерт вцепился в бутылку и воскликнул:

– Ну наконец-то мы выпьем! Какого черта ты шушукаешься с эти лакеем! У тебя не хватает денег расплатиться?! Я тебе одолжу!

– Как жаль, Макс, что ты нализался! Из защитника ты превратился в мишень.

– Что за чушь ты несешь? Ты хочешь, чтобы я в ресторан ходил с кольтом и в мундире, а вместо шампанского пил сироп? Нет, парень, я тоже человек.

Один пьяный, другой озабоченный, они не видели, как их фотографируют с бокового столика и от стойки бара. В фокус объектива входил весь зал и на снимке можно будет разглядеть всех участников юбилея и Дэйтлона с дамой.

Провожая Кэрра к дверям, Слим сказал:

– Ты получил сногсшибательный материал, вот тебе в придачу две записки. Одна от Дэйтлона, другая от прокурора. Это тебя избавляет от доклада легавым: Весь генералитет здесь. Они сами разберутся. Второе, не носи материал в свою газету. Там дежурят агенты Бэрроу. Иди в «Утреннюю звезду». У них резко упад тираж. Ты их выручишь. Они готовы схватиться за соломинку. И помни. Главная тема статьи – это Дэйтлон, а не Легерт, босс преступного мира в отпуске, а не прячется в норе. Если ты сделаешь то, что надо, то я обещаю тебе еще одну сенсацию.

– Я понял, Слим. Так ты работаешь на Дэйтлона?

– Я пишу о нем книгу. Это все, Майкл. Будь осторожен.

Шарлотта не переставала коситься в сторону столика, где сидел прокурор.

– Крис! Неужели и эти люди тебя боятся?

– Минутку! Ты же утверждала, что я прячусь в норе и боюсь высунуть нос.

– Прости! Я всегда была обычной глупой девчонкой. Теперь я вижу, что ты настоящий король этих джунглей.

Дэйтлон не ответил. Они ушли после того, как съели все, что Шарлотта заказала. Ушли на полчаса позже компании окружного прокурора.

Ален Филл вывернул руль и его громоздкий «кадиллак» выехал на шоссе. Городские огни исчезли позади и доктор снизил скорость. Они не имел ни малейшего представления, сколько миль еще предстояло проехать. Солнце садилось за черную стену леса, оставляя багровые пятна на облаках. Он выключил фары и взглянул в зеркало заднего обзора. Ни одной машины ни сзади ни спереди он не видел. Шоссе вымерло. Горожане использовали погожий осенний денек, и еще днем разъехались по своим загородным домам на уик-энд. Филлу же предстояла работа, а не отдых. Если бы этим бандитам не пришла мысль в голову заниматься перевоплощениями, то они с Шарлоттой прекрасно провели бы время на вилле мэра, а так ему пришлось искать глупые причины, чтобы отказаться от гостеприимства хозяина города и ехать на тайную встречу с подпольным боссом Чикаго.

Филл не находил себе места в течение тех двух дней, которые его подруга отсутствовала. Он не знал, что из себя представляют эти люди и на какие пакости они способны. Газетам Филл никогда не верил, но на благодарность он также не рассчитывал. Филл знал одно, без Шарлотты его жизнь превратилась в кошмар. Несколько раз он порывался бежать к телефону, чтобы позвонить в полицию, но в последний момент отказывался от этой идеи. Дэйтлон слишком опасен, а полиция слишком беспомощна. Он не верил, что полицейские сумеют освободить Шарлотту. Газеты и радио кричали о гибели прохожих, которых подстрелили фэбээровцы у пансионата, но Дэйтлона им взять не удалось. Полгода эти болваны гоняются за бандой и все впустую. А потом, что он может сказать полицейским? Что у него украли любовницу гангстеры? Смешней Глупо!

Одно Филл знал твердо – они ничего не сделают его Шарлотте, пока он не сделает операцию Дэйтлону. Он вынужден ее делать, и это будет самая необычная операция в его жизни. И не потому, что он будет оперировать пациента на дому, а потому, что он его никогда не видел.

Филл привык оперировать в клинике в стерильном помещении. Его операционные были лучшими среди больниц Чикаго. Филл изучал лицо клиента несколько дней. Он знал каждую морщинку, каждую складку на лице, с которым ему предстояло работать. Десятки анализаторов на свертываемость крови, нервная система, характеристика кожи. У профессора имелся весь перечень данных о своем пациенте, но только не в этом случае. И еще одно. Пожалуй, самое важное, о чем задумывался Филл. Он всегда приходил на операцию в бодром настроении и с твердой рукой. Сегодня он нервничал и руки казались ему замороженными.

Филл взглянул на доску с приборами. Часы показывали двадцать минут седьмого. В зеркале заднего обзора появились две фары. Но машина не догоняла его, а шла на той же черепашьей скорости.

Когда до развилки оставалась не больше трех миль, с боковой проселочной дороги выскочил какой-то сумасшедший на «плимуте» и перегородил ему дорогу. Филл с трудом успел затормозить и остановился в трех дюймах от машины лихача.

Филл с облегчением вздохнул, но руки его заметно дрожали. К тому же он зафиксировал два укола в области сердца, а это никак не способствовало тому состоянию, которое он должен иметь перед тем, как взяться за скальпель.

Сквозь ветровое стекло Филл увидел, как двое мужчин вышли из «плимута», один вышел на середину дороги с фонарем, а второй подошел к дверце его машины. Филл открыл окно. Мужчина наклонился и спросил:

– Вы доктор Филл?

– Наверняка вы знаете об этом.

– Вы поедете в другой машине.

– Тем лучше. Мне нужно отдохнуть, но у меня здесь инструменты.

– О них позаботятся.

Филл вышел из своего «кадиллака». На шоссе и вокруг стояла темень. Он не мог себе представить, где находится и в какую сторону его повезут. К ним приближался автомобиль, который преследовал его. Фары машины ослепили его. Машина пристроилась за «кадиллаком» и фары погасли.

Тот, что стоял с Филлом, взял его под руку и подвел к задней дверце нагнавшего их автомобиля. Он успел разглядеть, что это был «роллс-ройс».

Когда он сел на заднее сиденье, то помимо водителя заметил в салоне еще одного человека. Он сидел рядом с ним. Филлу показалось, будто с ним посадили чернокожего. Но в темноте он не мог разглядеть этого.

– Простите, доктор, но мне придется завязать вам глаза. Ехать недолго, но вы успеете отдохнуть.

Филл не сопротивлялся. Ему накинули черный платок на лицо и завязали. Машина плавно тронулась с места, и он слышал лишь слабый звук работающего двигателя.

В голове пленника спуталось все: время, пространство, он не чувствовал дороги, он не чувствовал остановки. Его взяли под руки и вывели из машины. Он поднялся на четыре ступени, прошел несколько шагов вперед, остановился, и с его глаз сняли повязку.

В первые секунды он морщился от яркого света, но вскоре привык к освещению и осмотрелся.

Огромная гостиная, посреди которой стоял круглый стол и множество стульев готического стиля с высокими спинками, а также несколько кресел, диван, кушетка, бар и тумбочка с приемником. Все это напоминало курительную комнату в богатом фешенебельном доме. К слову сказать, дым здесь висел, как туман над болотом.