и всячески их укрепляя и применяя всевозможные тактики и ухищрения, на которые они были способны, так что захват каждого мира давался врагам ценой огромных потерь, но при этом Архонты берегли свои войска и отходили, когда враг уплачивал соответствующую цену кровью.

Как оказалось, вражеская Империя называлась Акарим, в ней тысячи рас и народов удерживались угнетенными человеческой расой из центральных миров. Их идеология была весьма… своеобразной, так скажем и центральным ее столпом было превосходство человеческой расы над остальными, а всех кто с этим был сильно не согласен просто ксеноцидили, а кто был с этим не согласен, но помалкивал, тех просто порабощали.

На этом этапе войны стали проявлять себя во всей красе Армия Ворона, Гвардия Ночи, Звери Войны, Повелители Слова и Корпус Омега, которых воины Люсида в специальных защитных биокапсулах с помощью особых мутировавших вьючных животных переносили по необитаемым отравленным мирам очень сильно глубоко в тыловые и даже центральные миры противника, где они затем внедрялись в местные социумы и начинали подрывать общество изнутри…

***

— Да когда они закончатся-то уже!? — кричал один из Мастеров Осады, чей серый доспех уже был скорее просто черным от копоти.

Ворота передовой цитадели были уничтожены, в них валялась целая куча из трупов в неказистых дешевых нагрудниках и шлемах-котелках.

Преторианцы и Мастера Осады как можно быстрее перевели дух и начали оттаскивать наваленные трупы за ворота, чтобы они могли начать приступить к восстановлению ворот.

Солдаты из частей ВПО — теперь уже не Войска Провинциальной Обороны, а Войска Планетарной обороны — начали помогать таскать трупы и выйдя за ворота они увидели второй ряд стен, выложенный из вражеских тел, от которых разило невыносимым смрадом и эту "стену" с деловитым видом укрепляли воины Архонтов.

Один из впошников неудачно задел ногой труп в основании и его завалило вражескими телами и он взглянув в пустые глазницы мертвеца заорал как дурной и завизжал, пока его товарищи откапывали его, а затем когда они его достали он явно повредился умом и начал дико смеяться и хохотать, глядя в небеса.

— Слабак! Впошники слишком мягки для таких войн, зачем их вообще сюда прислали? — суровый воин в серой броне, которая вся целиком закоптилась от крови, смачно харкнул в кучу трупов.

— Если бы не они, то нам бы самим пришлось нести дозоры, готовить еду, стирать шмотки и рубить дрова! Так что польза от них есть, не надо тут на них наговаривать, понимаешь! — гаркнул воин в когда-то сиявшей от яркой позолоты броне, но теперь его доспех был весь покрыт каменной пылью, прилипшей к крови.

— А толку от них, если они с ума сходят?

— Ничего страшного, новых пришлют!

— Атака! Они идут! — крикнули с башни.

— Да мы даже помыться и пожрать не успели! — возмутился мастер осады.

— Ну хотя бы трупы выкинули и ворота на скорую руку заменили, так что продержимся! — сказал Преторианец и воины скрылись за воротами, а на горизонте шла новая атакующая бэттлгруппа, которая тянулась от горизонта до горизонта, а под ее ритмичным маршем земля начинала дрожать…

***

— Но у нас ведь нет шансов!

— Имперцы уничтожат нас! Они всех покарают!

— Как мы можем сражаться против угнетателей?!

Толпы изможденных орков, минотавров, эльфов, зверолюдей и прочих гномов в грязном рванье стояли и смотрели на красивого светлого эльфа из Повелителей Слова и темного эльфа из Гвардии Ночи.

— Что за ересь я тут слышу!? А как же месть за ваших павших братьев?! Неужели вы не хотите отомстить угнетателям?! — громко и зычно произнес свою речь Словарь.

— Это бесполезно, они слишком ленивы и трусливы, чтобы поднять восстание, как подобает настоящим мужчинам. — зевнув сказал Ночник.

— Да как мы восстанем-то!? У нас ни оружия, ничего нету! А у них луки и арбалеты! Они нас просто перестреляют, а мы даже не добежим до стены и их вышек! — крикнул один из орков.

— Стражников не так уж и много, к тому же их посты и башни распределены нерационально, поэтому у них имеются слепые места, где вы сможете скрытно подобраться к ним и убить! — сказал ночник.

— И как мы это сделаем? Кирками что ли их забьем!? — крикнул гном.

— Ну, было бы конечно лучше иметь мечи, но что есть, то есть! Не все идеально в этом мире.

— Да нас точно перестреляют! Давайте не будем это самое, возбухать тут и качать лодку… — пробубнил орк.

— Я так и думал, что у них яиц нету… — вздохнул ночник.

— Да, вы можете восстать и умереть, а можете не возбухать и не поднимать восстания, а затем прожить еще какое-то время в оковах и рабстве… — внезапно сказал Словарь и все тут же обратили свой взор к нему, — однако задумайтесь вот над чем — когда через множество лет, проведенных в рабских кандалах, вы будете умирать под кнутом надзирателя из-за того, что больше не можете выполнять норму выработки, как думаете, какие будут ваши последние мысли?

Он вновь обвел всех взглядом и никто больше ничего не говорил, ожидая его слов.

— А я скажу вам! Вы будете думать о том, что если бы вы могли вернуться обратно в прошлое, в этот самый день и поднять восстание, вы бы отдали все эти годы рабства, чтобы хотя бы на секунду ощутить себя свободными людьми и умереть в бою, сражаясь со своими угнетателями!

Он вскочил на камень и окинув всех горящим взглядом произнес.

— Так что вы выбираете?! Еще десятки лет на коленях и в цепях!? Или же несколько минут свободы!?

— Свобода! Свобода! Свобода! — закричали хором рабы.

— Ну, щас начнется! — ухмыльнулся Ночник.

***

— Господин! Вот наша новая рабыня! Посмотрите на ее платиновые волосы и прекрасное лицо! А какое у нее превосходное тело! — работорговец указал на новую девушку и герцог Корнелий сразу же обратил пристальное внимание на нее.

— Беру!

— Вы уверены!? Ее цена…

— Ты смеешь сомневаться в моей платежеспособности!? Я герцог Корнелий Аквитанский, что владеет сотней миров!

— Нет-нет господин! Я просто хотел сказать, что такие рабыни очень редки…

— Неважно! Давай бумаги!

— Хорошо-хорошо! — толстый работорговец тут же подал ему бумаги и тот не глядя их подписал, а довольный толстяк тут же послал слугу с чеком в Имперский Банк.

После этого герцог отправился в свое роскошное поместье на своей отделанной золотом карете, с удовлетворением глядя на ничтожных горожан, которые дрались на рынке из-за гречки.

— Ха! Какое ничтожное быдло! Вот, ешьте! — крикнул он и бросил в них банку красной икры, которую люди