До тех пор пока реформы танзимат не внедрились в правительственные учреждения, а их результаты не стали очевидными, ислам оставался неотъемлемой, органической стороной как общественной, так и частной жизни. Вызванное реформами медленное введение ограничений на административную роль высшего духовенства поставило под сомнение сам смысл существования духовенства. В силу этого приобрела особое значение их религиозная роль. По словам одного современного автора, ислам «перестал быть чем-то реальным и не вызывающим сомнений. Секуляризационные реформы заставили ислам стать более «исламским»… Это означало, что теперь культурный аспект считался таким же важным и таким же исламским, как и обрядовая сторона ислама». Когда старый миропорядок прекратил свое существование и люди стали понимать, что же было ими утрачено за десятилетия реформ, им показалось, что они попали в чужую страну, где их прежние культурные ценности уже не находят применения. Не последним фактором, повлиявшим на это чувство дезориентации, была та скорость, с которой преображалось окружавшая их среда, ведь в их жизнь со всех сторон вторгалась промышленная революция. Младотурки всегда придавали особое значение и пытались сохранить исламское «ядро» в самом сердце османской культуры.

Имперская столица, куда изгнанные из нее младотурки вернулись после кончины Али-паши, не стала прибежищем свободомыслия, которое они надеялись увидеть. Али и Фуад держали султана в изоляции и властвовали от его имени: в 1863 году, вскоре после его восхождения на трон, они и группа окружавших их визирей подали в отставку, когда Абдул-Азиз не позволил им ввести меры финансового воздействия, которые они считали необходимыми для того, чтобы сбалансировать бюджет. Началась борьба самолюбий, которая очень скоро привела к замене великого визиря, после чего сначала Фуад, а потом и Али были восстановлены в своих должностях. Но по причине своей монополии на власть они не оставили ни одного явного преемника на самые высокие государственные посты, и когда эти двое скончались, Абдул-Азиз вернул себе роль арбитра в государственных делах Его поддерживал новый великий визирь, Махмуд Недим-паша, который был давним сторонником абсолютной власти султанов. И Махмуд Недим, и младотурки настаивали на том, чтобы османское государство сохраняло исламский характер, но на этом сходство их взглядов заканчивалось.

К 1871 году, несмотря на все усилия Фуада и Али, финансы Османской империи находились в плачевном состоянии. Банки стали появляться в империи начиная с 40-х годов XIX века, когда после подписания в конце 30-х годов коммерческих соглашений объем торговли с Европой возрос. А во время Крымской войны османское правительство впервые прибегло к финансовым заимствованиям за границей. Проведение реформ и реструктуризация экономики требовали расходов, а обслуживание кредитов оказалось весьма затратным делом, поэтому долг неуклонно увеличивался. Правление султана Абдул-Азиза в особенности примечательно тем, что он уделял большое внимание османскому флоту. Он собирался сделать его равным флотам Франции и Британии, и к моменту окончания его царствования в 1876 году турецкий флот насчитывал 20 крупных боевых кораблей, 4 линейных корабля, 5 фрегатов, 7 корветов и 43 грузовых судна. Первые короткие железнодорожные ветки (в районе Измира и между Чернаводэ на Дунае и Констанцей на берегу Черного моря) были проложены в годы правления Абдул-Меджида. Абдул-Азиз расширил железнодорожную сеть, предоставив одной австрийской компании концессию на строительство железнодорожной линии Стамбул — Париж, причем отрезок Стамбул — София был открыт уже в 1873 году. В том же году открылась и железнодорожная линия, соединившая Стамбул с Измитом. Улучшению внутренних коммуникаций способствовало усовершенствование существующих и строительство новых дорог в Румелии, Анатолии и Сирии, а также торговое судоходство, доставлявшее товары в порты, расположенные вдоль протяженной береговой линии империи и по течению таких крупных рек, как Тигр и Евфрат. Система телеграфной связи, которую впервые использовали во время Крымской войны, впоследствии настолько расширилась, что проникла даже в самые отдаленные районы провинций. При наличии стремительно расширявшейся сети коммуникаций привлекавшие европейских купг цов сельскохозяйственные культуры и полезные ископаемые можно было без труда перевезти к местам погрузки на транспорт, а затем доставить в страны промышленного Запада, капиталистические экономики которых так в них нуждались.

Последствия реформ танзимат и небывалая открытость османского государства воздействию со стороны внешнего мира, а также преобразования, которые этому способствовали, подрывали чувство национального своеобразия, поскольку все это ставило под сомнение то, что раньше было непреложным фактом. Мрачные предчувствия тревожили все мусульманское общество, и таких интеллектуалов, какими были младотурки, и представителей высшего духовенства, и крестьян, долю которых никак не улучшило то, что они считали неоправданными уступками в пользу крестьян-немусульман. Питательной средой для этих предчувствий стал углублявшийся финансовый кризис, который обострился по причине случившегося в 1873 году обвала международной фондовой биржи. После этого османское правительство уже не могло получить новые внешние кредиты. Наводнения и засуха привели к голоду во всей Малой Азии. Последовавшая за этим гибель людей лишила казначейство налоговых поступлений. В 1875 году правительство заявило, что оно не может производить выплаты по своим долгам и объявило мораторий.

Франко-прусская война 1870–1871 годов закончилась поражением Франции, и теперь одна Британия поддерживала идею сохранения Османской империи и в особенности нейтральный статус Проливов. Россия воспользовалась появившимся шансом и, ссылаясь на нарушения Парижского договора 1856 года, добилась отмены тех статей договора, которые запрещали ее военным кораблям входить в Черное море. Теперь большое влияние приобретали консервативные державы: в 1872 году императоры Австро-Венгрии и России отправились в Берлин, чтобы оказать честь первому императору Германии. В тот период три абсолютные монархии на неофициальном уровне достигли взаимопонимания, что в других государствах Европы истолковали как жест, направленный против поднимавшейся волны либерализма. Но на Балканах столкнулись интересы двух из этих трех держав: если Россия мечтала о том, что все славяне, в том числе и те, которые находились в Австро-Венгрии, окажутся под ее влиянием, то сама Австро-Венгрия опасалась националистических волнений среди тех же самых славян. Начиная с Крымской войны, Австрия сталкивалась со следующей дилеммой: либо присоединиться к Франции и Британии, либерализм которых предполагал самоопределение меньшинств, либо к России, которая своими размерами грозила отбросить Австрию на второй план, а православием способствовала разжиганию славянских волнений. Наводнение, засуха и голод, от которых в начале 70-х годов пострадала сельскохозяйственная Анатолия, оказали воздействие не только на нее, но и на большие и малые города балканских провинций. Чтобы компенсировать потери от резкого снижения налоговых поступлений из находившихся к востоку от Стамбула пострадавших районов, сельскохозяйственная экономика которых пришла в полный упадок, были увеличены налоги в балканских провинциях. В июле 1875 года в пограничной провинции Герцеговина вспыхнуло вызванное увеличением налогов восстание, которое вскоре охватило и соседнюю Боснию, что немедленно вызвало беспокойство Австро-Венгрии. Россия и Австро-Венгрия вмешались в конфликт на дипломатическом уровне, предложив провести в этих двух провинциях ряд административных реформ. Султан Абдул-Азиз был вынужден признать, что без реформ волнения не остановить, но этим он только лишний раз продемонстрировал своим подданным, что султан Османской империи не в состоянии противостоять внешнему давлению.