– Искренне надеюсь, что никакого заговора нет и быть не может.

Отец и сын весело расхохотались.

Глава 21

В электрофизической лаборатории почему-то было заметно холоднее, чем в других помещениях. Ожидая, когда освободится сотрудница – единственная, кто работал в лаборатории, Дорс сидела и разглядывала ее.

Стройная, с тонкими чертами лица. Красивой ее назвать было нельзя – лицо очень портили узкие губы и тяжеловатый подбородок, но в карих глазах светился ум. На табличке на письменном столе горели буквы «Синда Моней».

Наконец она обернулась к Дорс и сказала:

– Прошу простить, доктор Венабили, но есть кое-какие процессы, которые нельзя прерывать даже ради жены директора.

– Я бы очень расстроилась, если бы вы бросили работу ради меня. Мне о вас говорили много хорошего.

– Это всегда приятно. Кто же меня хвалил?

– Точно не вспомню, – ответила Дорс. – Насколько я понимаю, вы одна из самых выдающихся ученых-математиков, занятых в работе над Проектом.

Синда Моней усмехнулась:

– Знаете, математики у нас числятся аристократами. Что касается меня, то я бы предпочла, чтобы меня считали выдающимся участником работы над Проектом, таким же, как и все остальные. Какая разница – математик я или нет?

– Я с вами согласна. Скажите, вы давно работаете здесь?

– Два с половиной года. До этого я окончила аспирантуру по радиационной физике в Стрилинге и параллельно проходила практику здесь.

– Видимо, вы успешно работаете в Проекте?

– Меня дважды повышали в должности, доктор Венабили.

– Скажите, были у вас какие-нибудь трудности – строго между нами, доктор Моней?

– Работа сложная, но вы, вероятно, имеете в виду личные сложности. По крайней мере, если они и были, то это вполне естественно, как я думаю, в таком большом коллективе.

– Что это означает?

– Мелкие стычки, ссоры. Мы же все живые люди.

– Но ничего серьезного?

Моней покачала головой:

– Нет, ничего серьезного.

– Насколько мне известно, доктор Моней, – сказала Дорс, – именно вы разработали устройство, исключительно важное для работы с Главным Радиантом, с помощью которого этот прибор выдает гораздо больше информации.

Моней радостно улыбнулась:

– Так вы знаете об этом? Да, это электрофокусировщик. После того как он был разработан, профессор Селдон выделил мне эту небольшую лабораторию и назначил меня ответственной над работой в этой области.

– Я удивлена, что такой значительный успех не дал вам возможности выдвинуться в ряды элиты Проекта.

– Ну что вы… – смущенно проговорила Моней. – Это было бы несправедливо. На самом деле моя работа носила чисто технический характер, инженерный. Да, конечно, она была чрезвычайно тонкой, но тем не менее именно инженерной.

– А кто работал с вами?

– Разве вы не знаете? Тамвиль Элар. Он выдвинул идею, а я разработала и осуществила сборку устройства.

– Означает ли это, что слава изобретения досталась ему?

– Нет-нет. Вы не должны так думать. Доктор Элар вовсе не такой человек. Он честно разделил со мной права на изобретение. На самом деле он хотел, чтобы устройство носило наши имена – оба наших имени, но ему это не удалось.

– Почему?

– Таковы указания профессора Селдона. Все устройства, все формулы должны носить исключительно функциональные названия, а не имена их создателей, чтобы не было никаких обид. И поэтому разработанное нами устройство называется просто электрофокусировщиком. Правда, когда мы работаем вместе с доктором Селдоном, он называет его нашими именами, и это звучит замечательно, доктор Венабили, честно говоря. Может быть, когда-нибудь все наши изобретения получат наши имена. Я очень на это надеюсь.

– Я тоже, – вежливо кивнула Дорс. – Судя по тому, как вы говорите об Эларе, получается, что он очень милый человек.

– Да. Да, это так, – кивнула Моней. – С ним очень приятно работать. Как раз сейчас я разрабатываю новый вариант устройства – более мощный. Точно определить, для чего он предназначен, я не могу. А доктор Элар руководит моей работой.

– Есть успехи?

– О да. Я уже передала доктору Элару прототип устройства, который он собирается опробовать. Если получится, мы продолжим работу.

– Звучит неплохо, – сказала Дорс. – Скажите, доктор Моней, как вы думаете, что произойдет, если профессор Селдон решит уйти с поста главного руководителя Проекта? Если он уйдет в отставку?

Моней не смогла скрыть удивления:

– Разве профессор собирается в отставку?

– Нет, насколько я знаю. Я просто высказываю предположение. Допустим, он уйдет в отставку. Как вы думаете, кто бы мог стать его естественным преемником? Судя по тому, что вы мне рассказали, у меня создалось такое ощущение, что вы видите кандидатом на этот пост доктора Элара.

Моней растерялась, но, собравшись с мыслями, ответила:

– Да, пожалуй, это так. Из новых сотрудников вряд ли найдется более талантливый человек, и, я думаю, он мог бы лучше других возглавить работу над Проектом. Но все-таки он слишком молод. А в Проекте много ветеранов – вы понимаете меня, надеюсь, – которые не захотят работать под началом, так сказать, молодого выскочки.

– Вы имеете в виду кого-нибудь конкретно из этих самых ветеранов? Говорите откровенно, разговор у нас чисто конфиденциальный.

– Их не так много, но… доктор Амариль – он же, так сказать, законный наследник.

– Да, я понимаю, что вы имеете в виду, – кивнула Дорс. – Ну что ж, спасибо за помощь. Не стану больше отрывать вас от работы.

Дорс ушла, думая об электрофокусировщике и Юго Амариле.

Глава 22

– А, это снова ты, Дорс, – обернувшись, кивнул Юго Амариль.

– Прости, Юго. Опять я тебе надоедаю – уже второй раз на этой неделе. Обычно к тебе редко кто заходит, верно?

– Да, я не слишком большой любитель болтать с кем-либо во время работы. Отрываешься, теряешь мысль… Я не о тебе, Дорс, прости, пожалуйста. Ты и Гэри – это другое дело. Не бывает дня, чтобы я забыл о том, что вы сделали для меня.

– Не надо, Юго, – умоляюще замахала руками Дорс. – Ты столько сделал для Гэри, что уже давно оплатил долг. С лихвой оплатил. Скажи мне честно, как движется работа над Проектом? Гэри молчит, мне, по крайней мере, ничего не говорит.

Амариль закинул руки за голову. Лицо его просияло. Казалось, вопрос Дорс вдохнул в него жизненные силы.

– Ладно, расскажу. Все хорошо. Просто замечательно. Трудно, правда, рассказывать, не прибегая к математике, но за последние два года мы добились потрясающих успехов – гораздо более значительных, чем за все предыдущие годы. Словно мы блуждали вокруг да около и наконец выбрались на верную дорогу.

– Я слыхала, будто вам очень помогли новые уравнения, выведенные доктором Эларом.

– Ахаотичные уравнения? Да. Невероятно помогли.

– А также электрофокусировщик. Я недавно разговаривала с женщиной,