время думая о смерти, как ты. Кроме того, я не хочу, чтобы ты водила меня за руку, – библиотекари этого не поймут, им будет просто смешно. Библиотекари – это не хунта. Я нуждаюсь в них, и мне не хотелось бы, чтобы они нервничали. Но я думаю, что я… то есть мы… могли бы снять квартиру поблизости от библиотеки.

Дорс нахмурилась, покачала головой и сменила тему разговора:

– Знаешь, я за последние дни пару раз поговорила с Юго.

– Замечательно. Я рад. Его обязательно надо тормошить время от времени, а то он совсем закопался в науке.

– Верно, и с ним не все в порядке. Он совершенно не похож на того Юго, который был рядом с нами все эти годы. Вялый, отрешенный, и вот что странно – его искренне, страстно волнует единственный вопрос, то есть, насколько я успела понять, его непоколебимая решимость занять твой пост после того, как ты уйдешь в отставку.

– Но это совершенно естественно, и все будет именно так, если он переживет меня.

– А ты думаешь, он тебя не переживет?

– Он, правда, на одиннадцать лет моложе меня, но в жизни всякое бывает. Никто не застрахован от случайностей.

– На самом деле ты хочешь мне сказать, что и сам видишь, что Юго в неважнецком состоянии. Он и выглядит и ведет себя так, словно старше тебя, и признаки эти появились сравнительно недавно. Он, случаем, не болен?

– Физически? Не думаю. Он, как и все сотрудники, проходит регулярные медицинские осмотры. Хотя я с тобой согласен – вид у него истощенный. Я пытался убедить его взять отпуск на пару месяцев – да хоть на целый год, если пожелает. Предлагал ему уехать куда-нибудь с Трентора, чтобы он совершенно отвлекся от работы над Проектом. Не было бы никаких проблем оплатить ему отдых на Геторине – прекрасный курорт и не слишком далеко.

Дорс нетерпеливо покачала головой:

– Не сомневаюсь, он отказался. Я ведь тоже предложила ему уйти в отпуск, а он на меня так посмотрел, словно и слова такого не знает. Наотрез отказался.

– Так что же с ним делать? – спросил Селдон.

– Давай подумаем, – предложила Дорс. – Попытаемся понять, в чем дело. Юго работает над Проектом целых двадцать лет, и до сих пор с ним все было более или менее в порядке – никаких отклонений. И вдруг ни с того ни с сего именно в последнее время он страшно ослаб. Дело не в возрасте. Ему еще пятидесяти нет.

– Ты чувствуешь, что здесь есть какая-то причина?

– Да. Скажи, как долго ты и Юго пользуетесь вашим электрофокусировщиком в работе с Главным Радиантом?

– Около двух лет, ну, может, немного дольше.

– Насколько я понимаю, электрофокусировщиком пользуются все, кто работает с Главным Радиантом?

– Верно.

– Значит, в основном Юго и ты, так?

– Так.

– Но Юго пользуется им чаще тебя?

– Да. Юго не отрывается от Главного Радианта и уравнений. Я, увы, вынужден тратить много времени на административные дела.

– А какое действие оказывает электрофокусировщик на организм человека?

Селдон удивился:

– Насколько я знаю, никакого особенного действия он не оказывает.

– В таком случае, Гэри, объясни мне кое-что. Электрофокусировщик используется в работе больше двух лет, и именно за это время ты стал сильнее уставать, стал ворчливым и раздражительным. Из-за чего?

– Просто я старею, Дорс.

– Чепуха. Кто тебе сказал, что шестьдесят лет – это старческий маразм? Ты пользуешься своим возрастом для того, чтобы брюзжать и защищаться, как неким оправданием, и я хочу, чтобы это прекратилось. А Юго, который намного моложе тебя, имеет дело с электрофокусировщиком чаще и в целом дольше, чем ты, и в результате он еще более изможден, раздражителен и неуправляем. И потом, он совершенно по-детски относится к вопросу о наследовании твоего поста. Тебе не кажется, что тут есть над чем задуматься?

– Конечно, есть над чем. Возраст и переутомление.

– Нет, не возраст и не переутомление, а электрофокусировщик. Это он вас обоих так измотал.

Немного помолчав, Селдон задумчиво проговорил:

– Доказать, что это не так, Дорс, я не могу, но не понимаю, как это может выглядеть. Электрофокусировщик – устройство, продуцирующее необычное электронное поле, но это всего-навсего поле, действию которого люди подвергаются постоянно. Оно не может нанести человеку никакого вреда… Но, как бы то ни было, мы не можем отказаться от использования этого прибора. Без него совершенно невозможно продолжать работу над Проектом.

– Хорошо, Гэри, а теперь я хочу попросить тебя кое о чем и прошу тебя помочь мне в этом. Не удаляйся из помещений Проекта никуда, не предупредив меня, и не делай ничего необычного, не поставив меня в известность. Понимаешь?

– Дорс, как я могу согласиться на такое? Ты пытаешься натянуть на меня смирительную рубашку!

– Это ненадолго. На несколько дней. Максимум на неделю.

– Но что может случиться за несколько дней и даже за неделю?

– Положись на меня, – сказала Дорс.

Глава 25

Гэри Селдон на старомодный манер известил Юго Амариля о своем приходе – постучал в дверь. Юго оглянулся.

– Гэри, как приятно тебя видеть!

– Мне следовало бы заходить почаще. В старые добрые времена мы почти не разлучались с тобой. А теперь мне приходится заботиться о сотнях людей – тут, там, везде и повсюду, и это мешает нам видеться чаще. Новости слышал?

– Какие новости?

– Хунта собирается ввести подушный налог – и немалый, кстати говоря. Завтра об этом будет объявлено по тренторвидению. Для начала налог введут на Тренторе, а во Внешних Мирах пока подождут. Это меня несколько огорчает. Я-то надеялся, что налог будет введен одновременно по всей Империи, но, очевидно, я все-таки слишком старательно призывал генерала к осторожности.

– Хватит и Трентора, – сказал Амариль. – Внешние Миры прекрасно поймут, что не сегодня завтра дело дойдет и до них.

– Теперь остается только ждать и смотреть, что случится.

– Начнется дикий крик, как только будет передано официальное сообщение. Начнутся демонстрации – еще до того, как налог будет введен фактически.

– Ты уверен?

Амариль включил Главный Радиант и быстро нашел нужный участок.

– Сам посуди, Гэри. Уж и не знаю, как это можно интерпретировать иначе, ведь этот прогноз сделан при наличии тех самых специфических условий, которые имеют место сейчас. Если этого не произойдет, значит, вся наша работа над психоисторией – мартышкин труд, а я отказываюсь в это верить.

– Постараюсь набраться мужества, – улыбнулся Селдон. – Юго, скажи, как ты себя чувствуешь в последнее время?

– Да нормально. Практически нормально. А ты-то сам как? До меня дошел слух, будто бы ты собрался на пенсию. Даже Дорс что-то в этом