месяцев спустя он напомнил, что Чайковский был гомосексуалистом. «Мы не любим его за это... но мы все любим его музыку. И что с того?»

Однако со временем Путин понял, что может обратить эту кампанию в свою пользу. В этот момент его язык резко изменился.

Выступая перед собранием западных ученых и политиков в прямом эфире российского телевидения в сентябре 2013 г., он обвинил США и Западную Европу в отказе от христианских ценностей, на которых зиждется западная цивилизация. "Они проводят политику, которая приравнивает многодетные семьи к однополым бракам, веру в Бога - к вере в сатану", - сказал он. Излишества политкорректности дошли до того, что люди всерьез говорят о регистрации политических партий, целью которых является пропаганда педофилии" - это отсылка к одной голландской партии, выступавшей за легализацию детской порнографии и скотоложства (право которой на это, как ни странно, было подтверждено голландскими судами). В некоторых странах, - продолжил Путин, имея в виду США, где в некоторых городах отказываются устанавливать рождественские украшения, чтобы не оскорбить представителей других конфессий, - люди боятся даже называть Рождество и Пасху своими именами. Они агрессивно пытаются экспортировать эту модель по всему миру, - обвинил Путин. Россия по этому пути не пойдет. Права меньшинства надо уважать, но права большинства - превыше всего".

Однако гомосексуализм и христианские ценности заняли лишь часть его выступления. Основное внимание Путин уделил тому, какой страной станет Россия:

Сегодня нам нужны новые стратегии сохранения нашей идентичности в быстро меняющемся мире... [Этот] вопрос является... действительно фундаментальным... Новая национальная идея не появляется просто так. [Она] не может быть навязана сверху... Нам нужен синтез... наших культурных, духовных и политических традиций, и мы [должны] понять, что идентичность - это не жесткая вещь, которая будет существовать вечно, а живой организм... Все мы, так называемые неославянофилы и неозападники, должны работать вместе... Вопросы об оценке тех или иных исторических событий все еще разделяют нас. Нам нужно залечить эти раны и восстановить ткань нашей исторической ткани... Мы должны гордиться своей историей, и нам есть чем гордиться. Суверенитет, независимость и территориальная целостность России... - это красные линии, которые никому не позволено переступать... Дискуссии об идентичности, о будущем нашей страны возможны только при условии патриотизма их участников.

Это был идеологический эквивалент его мюнхенской речи о безопасности, произнесенной шестью годами ранее. В то время она прошла практически незамеченной, но положила начало общенациональной кампании по пропаганде традиционных ценностей, которая привлекла внимание ультраправых в Европе - таких партий, как Йоббик и Фидес в Венгрии, Партия свободы в Австрии, Национальный фронт во Франции и UKIP в Великобритании, а также некоторых христианских консервативных групп и правого крыла Республиканской партии в США.

Так называемые консервативные ценности приобретают новое значение", - заявил Путин. "Все больше людей в мире поддерживают нашу позицию. [Во многих странах... как ни странно, общество теперь обязано беспрекословно признать равенство добра и зла". Это была музыка для ушей религиозных правых на Западе. "Конечно, - добавил Путин, - это консервативная позиция". Затем он процитировал слова Николая Бердяева, чьи философские труды он взял за образец, о том, что достоинство консерватизма в том, что он не останавливает прогресс, а предотвращает спуск в хаос и тьму.

Вскоре после этого выступления Путин разослал всем губернаторам регионов России экземпляры книги Бердяева "Философия неравенства", "Оправдание добра" Владимира Соловьева и избранные эссе Ильина, опубликованные под названием "Наши задачи", с указанием прочитать их в зимние каникулы. Все три работы превозносят исключительность России, ее уникальную роль в мире, своеобразие ее культуры и истории и предупреждают, что Запад постоянно пытается подорвать ее духовную чистоту. По словам Ильина: «Западные народы... не могут смириться с самобытностью России... Им нужно расчленить Россию... чтобы уничтожить ее: [это] план ненависти и жажды власти».

Нечто подобное Путин говорил и после массового убийства в Беслане, когда обвинил Запад в желании вырвать у России "сочный кусок". Но при всем своем недовольстве Западом Путин не был ультранационалистом, пропитанным ненавистью, как Ильин. Он по-прежнему считал, что Россия и Европа принадлежат к "одной цивилизации [с] одними и теми же укоренившимися ценностями". По его словам, они отличаются тем, что русский менталитет сформировался в условиях крепостного права и был основан на чувстве общности, в то время как европейцам пришлось выживать в условиях конкуренции и рынка. Это, по его мнению, и хорошо, и плохо. Хорошо потому, что русские "более духовны... У нас большие сердца [и] более щедрый дух". С другой стороны, "не очень хорошо, потому что нет индивидуальной ответственности".

Этот образ великодушных россиян, противопоставленных злобным западникам, для которых, по словам Путина, "единственным мерилом является личный успех", может вызвать недоумение за пределами России, но большинство представителей его поколения думали так же.

Путин пытался объяснить это Джо Байдену во время его визита в Москву в марте 2011 года. «Не питайте иллюзий, - сказал он вице-президенту США. Мы только внешне похожи на вас... Русские и американцы похожи друг на друга физически. Но внутри у нас совершенно разные ценности». В то время президентом был Медведев, и Путин, возможно, пытался предупредить администрацию, чтобы она не думала, что приятный молодой российский лидер, выглядящий столь западным, думает так же, как и они. Тем не менее, это был показательный комментарий. В советские времена многие россияне действительно казались обитателями иной ментальной вселенной, чем западные люди, с которыми они общались. Но это уходило в прошлое. Для таких людей, как Медведев, выросших в условиях перестройки, это уже начало меняться, а для когорты постсоветских людей это уже вряд ли было так.

Различия между поколениями в России были более выражены, чем в Западной Европе или Америке, поскольку смена системы после краха коммунистического режима в 1991 году была полной. Однако Путина беспокоило не столько поведение молодых людей - терпимость, которая, возможно, проистекает из его воспоминаний о собственной буйной молодости, - сколько отсутствие у них чувства национальной идентичности. Он сетовал на "ужасающее" незнание прошлого своей страны и цитировал своего любимого историка Василия Ключевского: «История ничему не учит, но она наказывает тех, кто не усвоил ее уроков"... Без нее нам не построить нацию».

Так, в 2013 г. Путин распорядился разработать новую "концепцию преподавания истории", которая должна дополнить утвержденное им шестью годами ранее учебное пособие. Несмотря на все усилия, посетовал он, в преподавании по-прежнему слишком много "идеологического мусора". Цель концепции - "восстановить непрерывный поток нашей истории", показать, что российская идентичность формировалась