за эти месяцы, включая «Опасные связи» Шодерло де Лакло, сборник переводных английских повестей XIX в. о привидениях, а также книгу Г. К. Честертона «Чарльз Диккенс» (тоже во французском переводе) – «поразительный труд», имевший определенное значение для проекта «Пассажи». Книга Les abeilles d’Aristé: Essai sur le destin actuel des lettres et des arts («Пчелы Аристея: очерк современных судеб литературы и искусства») Владимира Вейдле вызвала у Беньямина смешанную реакцию: в письме Карлу Тиме он отмечал, что в целом позиция автора ему совершенно чужда, но некоторые из содержащихся в книге наблюдений в отношении современного искусства способствуют дальнейшим размышлениям. Такой же смешанной была и его реакция на очередную (как и на все предыдущие) работу Бернарда фон Брентано Prozeß ohne Richter («Суд без судьи») – «хорошо написанную, но путаную» (GB, 5:513).

Поиск темы, которая бы гарантировала скорую публикацию и в то же время вернула бы Беньямина к методологическим проблемам исследования о пассажах, был прерван в середине марта очень важным открытием: речь идет о малоизвестной работе малоизвестного автора, книге Über die Sprache («О языке») Карла Густава Йохманна, анонимно изданной в 1828 г. Йохманн, ливонский немец, подобно Беньямину, эмигрировал в Париж; в глазах Беньямина он был «одним из величайших немецко-язычных писателей-революционеров». В состав книги Йохманна входило 70-страничное эссе Die Rückschritte der Poesie («Регресс поэзии»), которое Беньямин сравнивал с «метеоритом, свалившимся в XIX в. из XX». Энтузиазм Беньямина подогревало то, что в тексте Йохманна ключевую роль играло сочетание языка с политикой. Йохманн, подобно предшествовавшей ему мадам де Сталь, усматривал главное препятствие к политическому освобождению немецких государств в представлениях немцев о первостепенном значении литературы. Отсюда и вытекал «невообразимо смелый тезис» Йохманна о том, что «регресс поэзии – это прогресс культуры» (GB, 5:480). Принадлежавшее Беньямину издание эссе, сокращенное и дополненное биографическими сведениями об авторе и короткими отрывками из некоторых других произведений Йохманна, 28 марта было отправлено Хоркхаймеру вместе с длинным письмом, в котором Беньямин отмечал, что сам он прочел эссе «с сильным сердцебиением» и, более того, что ему доставит немалое удовольствие его издание в Zeitschrift (GB, 5:492). Хоркхаймер ответил ему две недели спустя, выразив восторженное отношение к эссе Йохманна в его сокращенной форме и заказав Беньямину теоретическое введение для издания эссе в институтском журнале. Это введение было начерно написано в апреле – начале июля, а в следующем году по настоянию Хоркхаймера подверглось правке. В нем Беньямин объясняет своеобразную красоту эссе Йохманна «выверенной дозой философского напряжения» – результатом стратегически «нерешительной» процедуры, посредством которой прозаический текст, скрывающий в себе глубокий философский смысл, был сочинен без использования философской терминологии. Вместе с введением Беньямина, затрагивающим широкий круг вопросов, эссе Йохманна, подвергшееся правке, в итоге было издано в сдвоенном номере Zeitschrift в начале января 1940 г.

На следующий день после отправки письма, в котором Беньямин уведомлял Хоркхаймера об «открытом» им Йохманне, он получил гневное послание от Вернера Крафта. Их отношения переживали взлеты и падения: они были разорваны в 1921 г. и восстановлены в 1933 г., после случайной встречи обоих авторов-эмигрантов в Национальной библиотеке. В следующем году Крафт уехал в Иерусалим, и с тех пор они вели дружескую и плодотворную переписку, разделяя увлечение такими современными фигурами, как Кафка, Карл Краус и Брехт. Оба они высоко ценили возможность обмениваться друг с другом идеями, а иногда и работами. Тем не менее 29 марта, в конце трехмесячного пребывания Крафта в Париже, во время которого он встречался с Беньямином, он в письменном виде заявил Беньямину о новом и окончательном разрыве их отношений. Беньямин выразил удивление этим поступком Крафта, пожелал ему всего наилучшего и вернул ему несколько одолженных у него книг (см.: GB, 5:504–505). Обстоятельства, окружавшие этот разрыв, были весьма запутанными. Впоследствии Крафт отмечал, что у него не было конкретного повода для прекращения отношений с Беньямином, «помимо… давно подавлявшегося… раздражения тем, как г-н Беньямин понимал дружбу, превращавшуюся у него в сочетание вялого радушия, четкого дистанцирования, ущербной преданности и чистого блефа»[432]. Впрочем, одной из причин для разрыва, несомненно, послужили претензии на приоритет «открытия» Йохманна. В 1937 г. Крафт не упоминал его имени; он просто разорвал отношения. Однако среди книг, которые Беньямин вернул Крафту перед тем, как тот в апреле 1937 г. отбыл в Иерусалим, находились избранные произведения Йохманна, и это дает повод предположить, что именно Крафт мог первым указать Беньямину на этого автора и его труды. После издания в 1940 г. статьи Беньямина о Йохманне Крафт весьма решительно заявил о своих претензиях. Сейчас, ознакомившись с работой Беньямина, он утверждал, что именно от него Беньямин в 1936 г. впервые услышал об этом авторе и конкретно об эссе Die Rückschritte der Poesie, которое именно он, Крафт, обнаружил в библиотеке в Ганновере, где работал библиотекарем до 1933 г. Более того, он заявлял, что Беньямин обещал ему ничего не писать об этом эссе. В 1940 г. Беньямин возразил, что открыл для себя Йохманна независимо от Крафта, весной 1936 г. прочитав книгу Йохманна (на которую приводилась ссылка) в Национальной библиотеке, хотя о том эссе, которое стало камнем преткновения, он узнал благодаря одолженной ему Крафтом книге; далее Беньямин отвергает претензию Крафта на приоритет в прочтении опубликованного текста, каким бы редким тот ни был, как странную причуду. В том, что касается обещания ничего не писать о неожиданном эссе Йохманна, Беньямин заявлял, что всего лишь указывал Крафту на проблематичность такого начинания. В контексте этого нерешенного спора следует отметить, что Адорно в 1963 г. снабдил первое переиздание введения Беньямина к эссе Йохманна примечанием о том, что этого забытого автора в начале 1930-х гг. открыл Крафт, и это открытие, по словам Адорно, повлияло на Беньямина, когда впоследствии он писал свою статью.

Адорно одним из первых весной 1937 г. узнал о том, что Беньямин редактирует эссе Йохманна; на несколько дней приехав в Париж в середине марта, он ознакомился с несколькими отрывками из этого эссе, прочитанными ему вслух Беньямином, и вскоре после этого отправил восторженное письмо Хоркхаймеру. Кроме того, находясь в Париже, Адорно вместе с Беньямином нанес визит Эдуарду Фуксу, который принял их в своей квартире. Разумеется, имелись и другие неотложные вопросы, которые Беньямин хотел обсудить с Адорно; как он выражается в письме, относящемся к тому времени, «чем чаще мы видимся друг с другом, тем более важными представляются нам эти встречи» (BA, 173). Эти и другие вопросы включали предполагавшееся издание сборника статей различных авторов под названием Massenkunst im Zeitalter des Monopolkapitalismus («Массовое искусство в эпоху монополистического капитализма»), который был задуман Адорно и должен был включать эссе