Кратко докладываю о том, что видел.

Меня спрашивают, есть ли в толпе пьяные. Отвечаю, да, буквально все. Сам видел, как водку из открытого ночного магазина тащили ящиками.

— А убитых или раненых видели? — Окровавленных — да, парня, выпавшего из заднего люка БМП, да и другого, раненного выстрелом из боевой машины. Но так, чтобы лежали убитые или раненые — не видел.

— Какие мероприятия проводятся по Комендантскому часу?

— За 1,5 часа нахождения в городе меня никто не останавливал, документы не проверял. КПП и патрулей я тоже не видел.

— Юрий Сергеевич считает Вас большим специалистом по работе с толпой. Какие Ваши предложения в связи со сложившейся ситуацией?

— Надо учитывать, что вокруг Дома Советов собралось огромное количество народа, людьми забиты все проходные дворы и арки домов. Много женщин, детей и стариков. Люди наблюдают за событиями с крыш домов и балконов. Большое число иностранцев — дипломатов (судя по номерам автомашин), корреспондентов и даже туристические автобусы с иностранцами. Неподалеку от места событий, несмотря на час ночи, жители ухитряются еще прогуливаться с собачками. Люди запуганы СМИ, находятся в возбужденном состоянии.

Думаю, что применять бронетехнику, которую я видел в городе, нецелесообразно. Будет огромное количество жертв, причем пострадают абсолютно ни к чему не причастные люди, попав, как это уже было под Арбатским мостом, под гусеницы танков. Обзор у механика-водителя — никакой, тем более ночью. Пока же, раз введен комендантский час, я думаю, нужно силами милиции и внутренних войск освобождать улицы от глазеющих, в том числе и у Дома Советов. Но без бронетехники. А утром, с рассветом, применять при необходимости уже силовые методы.

Во время нашего разговора на пульте у стола Крючкова вдруг громко звонит телефон. В тишине кабинета хорошо слышен чей-то истерический крик: «Вы виноваты! Вы первыми пролили кровь и будете за это отвечать!!!»

И тут всемогущий Председатель Комитета государственной безопасности СССР В.А. Крючков, опустив голову (чего до сих пор не могу ему простить), пытается объясняться: «Геннадий Эдуардович, эти машины шли по комендантскому часу, и все произошло случайно…». А Бурбулис, это был он, кричит: «Мы вам все еще припомним!»

Крючков все продолжает оправдываться. На лицах участников совещания недоумение.

Первым возмутился Плеханов: «А кто такой Бурбулис… и почему он разговаривает в таком тоне? И что вообще происходит?!»

Я тихо шепчу Юрию Сергеевичу: «Нельзя молча созерцать происходящее, надо что-то делать. Разрешите сходить к Г.И. Янаеву, вы знаете, у меня с ним особые отношения…».

«Сиди и помалкивай, — советует мне Плеханов, — не видишь, какие дела творятся? Если уж председатель КГБ всего СССР начинает кланяться какому-то Бурбулису, то я уж не знаю, как это и назвать…

Хотя, лучше — бери мою машину и поезжай в Кремль. Оттуда — ни шагу! Ждите моей команды».

2.15–2.30 — снова Кремль. Сидим в «20-й квартире», ждем команды.

О том, что готовится штурм Дома Советов, я не знал. «Альфа» тогда еще не была в нашем подчинении. Лишь иногда мы привлекали ее офицеров к охранным мероприятиям. В основном — за рубежом.

Разговор не вяжется. Я обратил тогда внимание на то, что Виктор Михайлович Борисенко периодически посматривает на часы. На часах — 3.00. Вижу, он как-то сник. Что произошло? — спрашиваю. — Да так, теперь уже все…

Тут в кабинет заходит Плеханов. На нем лица нет.

— Ребята, у нас есть что-нибудь выпить? — ?!?

Выпить, в это время, да он же вообще и не пьет?!

Конечно, у нас есть… Находим бутылку водки, стаканы…

— Наливайте по полному!

— Ну, вот, — говорит он, — всему конец. Одним глотком выпивает стакан до дна. Мы за ним.

— Наш поезд ушел. Идите отдыхать!

Я ушел в свой кабинет, лег на диван, укрылся шинелью. В окно видны рубиновые звезды. Ночной Кремль, как всегда, прекрасен.

Последние записи штаба:

21 августа 1991 г.

17.55 — на площади Дзержинского народ расходится. 19.10 — митинг на Манежной площади закончился, люди расходятся. 19.30 — Чрезвычайное положение отменено.

Так закончилось для меня «победное шествие ГКЧП». И начался процесс расплаты.

И по поводу отношения сотрудников КГБ СССР к ГКЧП и его действиям

Об «Альфе» и «Вымпеле», которые якобы отказалась штурмовать Дом Советов. Не было приказа — не было и отказа.

Однажды, на юбилее одного из генералов КГБ-ФСБ, моего земляка В.И.Кравцова, я оказался за одним столиком с бывшим командиром «Альфы» В.Ф. Карпухиным, бывшими офицерами «Девятки», а потом ельцинскими генералами — М.И. Барсуковым, Ю.В. Крапивиным.

Естественно, вспомнили 1991 год. «Обидно слышать обвинения, что якобы из-за бездействия «Альфы» ГКЧП проиграл, заявил Виктор Федорович. Но виновата не «Альфа», виноваты руководители, в частности В.А. Крючков, у которого не хватило силы воли довести начатое дело до конца, дать как минимум приказ об аресте Ельцина. Мы ждали этого приказа.

Ну а потом, уже не раз подставленные политиками (Вильнюс, Тбилиси, Баку… тому подтверждение), сотрудники спецподразделения просто не хотели стать в очередной раз «козлами отпущения». Мы перестали доверять буквально всем: и руководству Комитета, и ГКЧП, и Горбачеву, и Ельцину.

Хитро прищурившись, Виктор Федорович, посмотрев на меня, спросил: «А знаешь, Николаевич, кто виноват в распаде СССР? Ты и я!»

Моему удивлению не было предела. «Почему же мы?»

А как ты думаешь? На связи у штаба 9-ки сколько было бойцов? Кремлевский полк, 27-я бригада спецназа КГБ. Это не считая собственных сотрудников.

(27-я Отдельная мотострелковая бригада КГБ СССР (пос. Мосрентген) — общая численность до 2000 чел., до 40 танков, до 120 БМП, БТР. В постоянной боеготовности — до 20 танков, до 100 БМП, БТР, до 1000 чел.)

У меня была «Альфа» и приданные силы. «Вымпел» был тоже на нашей стороне. Это Б.П. Бесков говорил.

Если бы мы, взяв на себя ответственность, дали бы команду на штурм, вряд ли ельцинисты что-либо могли нам противопоставить. Думаю, за полчаса управились бы. Ну а победителей не судят! А у нас кишка оказалась тонка. Затюканные чинопочитанием и субординацией, так мы и про….. Великую державу!»

Я не назову ни одного сотрудника КГБ СССР (из своего окружения), который бы сомневался в необходимости ГКЧП, необходимости наведения порядка в стране, сохранения СССР.

Все три дня в моем кабинете также не умолкали телефоны ВЧ, оперсвязи, междугородние и городские. Звонили со всей страны. Знакомые мне товарищи задавали один и тот же вопрос: «Валерий Николаевич! Ну когда же вы …этих …Вы там ближе к руководству. Передайте Крючкову, что местные органы полностью поддерживают ГКЧП. Ребята, чего вы ждете? Надо арестовать Ельцина, разогнать «демократов»! Это, как правило, были руководители среднего звена — начальники отделений-отделов. (В выражениях коллеги не стеснялись.)